Миграция консервирует режимы

Несмотря на бодрые заявления официальных лиц, руководители Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана не способны обеспечить работой высвободившихся в России и Казахстане мигрантов. Тем более, достойно оплачиваемой работой, необходимой для обеспечения семей.
Окончание, начало см.здесь.
Мигранты, в течение последних лет выезжающие на работу в соседние страны, должны в среднем зарабатывать от 250 долларов и выше. По большому счету, это и есть минимальная ставка, позволяющая мигрантам высылать деньги оставшимся на родине семьям. Ни одна из трех перечисленных стран не способна в ближайшее время обеспечить их такой работой. Созданные усилиями правительств дополнительные рабочие места являются низкооплачиваемыми и неинтересными для мигрантов.
Выхода нет
Мигранты, из-за кризиса вернувшиеся домой, ждут улучшения экономической ситуации в России и Казахстане, чтобы вернуться обратно. Не надеясь на собственные правительства, они вынуждены искать заработки за границей. Киргизские власти свидетельствуют, что вернулись от 10 до 25 процентов мигрантов — это от 80 до 200 тысяч человек, в Таджикистан — около 300 тысяч человек (около 20 процентов уехавших), Узбекистан официальные данные по вернувшимся мигрантам не дает. По некоторым данным, это аналогичные таджикским 20 процентов.
По данным на середину 2009 года, уровень безработицы в Кыргызстане и Таджикистане соответственно 2,8 и 2,1 процента. По свидетельству экспертов — это явно заниженные данные. До половины трудоспособного населения Таджикистана вообще не имеет никакой работы. А пособие по безработице столь ничтожно, что безработные даже не удосуживаются оповещать власти о своем настоящем статусе. Узбекистан вообще фальсифицирует данные по безработице, и доверие к его официальным данным со стороны международных организаций нулевое. Даже те, кто работу имеет, еле сводят концы с концами. Отсюда и массовая скрытая безработица, и неясные масштабы социальных проблем. Не лучше обстоят дела у работающих кыргызстанцев и таджикистанцев.
Несчастливые оставшиеся
Мигрантов, которые даже в кризис остались в России и Казахстане, нельзя назвать людьми, вытянувшими счастливый билет. У большей их части просто нет денег на обратную дорогу. Многие таджикские мигранты признаются, что деньги на билет в Россию и проживание в течение некоторого времени собирала вся семья и даже многочисленные родственники. Киргизские мигранты рассказывают, что вынуждены работать по 24 часа в сутки, чтобы оплатить все долги за переезд в Россию. Только через 2-3 месяца упорной работы мигранты смогут, наконец, откладывать деньги на возвращение или помогать оставшимся на родине семьям.
Даже, несмотря на бесправное положение на чужбине, унижения и оскорбления, мигранты не хотят возвращаться на родину без денег. Как любой восточный мужчина, мигрант понимает, что приехать без денег — значит, расписаться в собственной несостоятельности. На родине, между тем, ходят легенды о тех мигрантах, которые сумели хорошо заработать на чужбине, приобрели автомобили, а их семьи стали лучше одеваться и есть. Поэтому гастарбайтеры предпочитают не возвращаться домой, надеясь на лучшее. А раз все родственники собирали деньги, чтобы отправить человека на заработки, значит, когда он вернется домой богатым, сам должен будет всем помогать.
Но работы и в России, и в Казахстане стало заметно меньше. Квалифицированные мигранты стали получать меньше, неквалифицированные поменяли стройки на коммунальную сферу, а часть переехала в сельскую местность, где работа еще есть.
С другой стороны, из больших городов — Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга — мигранты стали уезжать и перебираться на Дальний Восток — Владивосток и Хабаровск. Платят там значительно меньше, чем в крупнейших российских городах, однако этого вполне хватает для того, чтобы переждать кризис. На родине мигрантов зарплат в 200-250 долларов просто нет.
Процесс идет
Мигранты все видят и делают собственные выводы. Постоянно натыкаясь на унижения и оскорбления на чужбине, они переносят свою озлобленность на тех русских, которые живут на их родине. Им кажется, что русские в Узбекистане, Кыргызстане и Таджикистане живут лучше, чем они этого достойны.
Поэтому мигранты и являются самой благодатной питательной средой для националистических групп на родине. Вместе с тем чаяния оппозиционных партий не всегда удовлетворяются: мигранты становятся нервными, срываются по любому поводу. Да, дома они могут выйти на улицы и требовать политических изменений. Но не всегда.
К примеру, после андижанских событий в мае 2005 года жители Узбекистана осознали, что любой протест, какими бы он причинами не обосновывался, может быть сурово наказан властями.
К авторитаризму постепенно скатываются руководители Кыргызстана и Таджикистана. Сегодня многим кажется, что свобод в них все же больше, чем в задавленном жестким режимом Узбекистане. Однако, это обманчивое впечатление.
Но оппозиционеры не прекращают попыток привлечь на свою сторону мигрантов. Так, по словам таджикского оппозиционного лидера, мигранты «наиболее способны, решительны, а те испытания, через которые они прошли, живя и работая на чужбине, делают их более смелыми».
Но организовать их массовый переход в стан оппозиции весьма затруднительно. Это связано не только с их крайней радикализацией, но и нежеланием надолго задерживаться на родине. Этому способствует и лицемерная политика национальных правительств. С трибун они говорят о заинтересованности в том, чтобы мигранты оставались на родине, хотя на самом деле радуются, что молодые люди (они как раз в большей мере задействованы в миграционных процессах) уехали на заработки.
Тем самым они избавляются от потенциально самой активной части электората. Люди среднего возраста, женщины и пожилые много чего в жизни повидали, и не будут делать никаких резких движений, которые у национальных правительств ассоциируются с волнениями, бунтами и революциями.
В свою очередь мигранты лишь ждут улучшения экономической ситуации, чтобы покинуть родину. Но если кризис затянется, а Россия и Казахстан, со своей стороны, ужесточат миграционное законодательство, радикализации мигрантов на родине не избежать. Именно это обстоятельство в большей степени волнует национальные правительства, и те пытаются найти хоть какую-то альтернативу. Принимая во внимание ограниченность финансовых ресурсов, будут искать еще долго.
Радикальные исламисты, включая «Хизб ут-Тахрир» (ХТ) и Исламское движение Узбекистана (ИДУ) пытаются рекрутировать новых членов из числа мигрантов. Насколько они в этом преуспели, сказать трудно, но ХТ пользуется успехом в регионе, особенно в Узбекистане и Кыргызстане. Некоторые наблюдатели утверждают, что страх перед расистами, языковая изоляция, скученность проживания и зависимость от диаспоры, скорее, препятствуют уходу мигрантов в радикальные организации. Но ловкие активисты могут использовать тяжелые условия, в которых живут гастарбайтеры в своих проповедях.
Они создадут проблемы
Радикализация мигрантов создает довольно большие проблемы национальным правительствам. Хотя бы потому, что многие мигранты готовы присоединиться к любой радикальной группировке на родине, будь то «Исламское движение Узбекистана» или «Хизб-ут Тахрир».
Они работают параллельно не только на родине мигрантов, но и за ее пределами, в местах скопления мигрантов в России и Казахстане. Узбекистан, даже, несмотря на жесткий режим, все равно подвержен влиянию радикальных исламистских группировок. В частности, в той же Ферганской долине, где центральная власть не столь сильна, чем в других регионах страны.
В конце 2009 года российские спецслужбы заявили, что задержаны трое возможных членов ИДУ, которых в Таджикистане разыскивали за экстремистскую деятельность. Они якобы вербовали будущих боевиков для подготовки террористических актов. Среди арестованных, как сообщалось, был эмиссар ИДУ в России.
Исламские радикалы активно работают не только на Кавказе, но и в Башкирии, Татарстане, Челябинске, Курганской области. При этом «Хизб-ут Тахрир» настаивает, что ее влияние растет и среди российских мусульман.
Так что в ближайшее время социальная нестабильность могут угрожать Узбекистану, Кыргызстану и Таджикистану. Чтобы очаги напряженности не возникли, национальные правительства должны активнее подключаться к переговорному процессу с представителями России и Казахстана, вырабатывать общие подходы и упорядочить миграционные потоки.
В противном случае, проблемы, возникшие в трех государствах Центральной Азии, могут стать общей головной болью всего постсоветского пространства.