Но иногда нужда бывает не буквальной – то есть не той степени, что человеку не на что хлеба купить. А, допустим, болезнь – дело в наших условиях дорогостоящее и муторное.
Представьте, что вашему близкому родственнику срочно потребовалась платная операция. О квоте умолчим – получить ее не так-то просто, да и не все заболевания входят в заповедный список минздрава. Словом, необходима приличная сумма, у вас же — ни сбережений, ни драгоценностей в сейфе, ни приятелей-олигархов. Все ваши друзья сами рыщут в поисках приработка. Они, конечно, честно сбрасываются по «кто сколько может», но этих денег едва хватит на перевязки в условиях заморской клиники. Вам отказали в кредите, поскольку зарплата не «тянет», а незавидная квартирка ваша в качестве залога банку совсем не интересна. Ни одна фирма не сочла возможным оказать помощь безвозмездно. Как быть? Остается одно – умирать.
Мальчик, который оказался между двумя полюсами — отчаяния и надежды, и полюса эти постоянно менялись, не был обречен на умирание. С двенадцати лет он привыкал к тому, что будет жить, но жить – инвалидом, никогда не сможет ходить. В родном Усть-Каменогорске ему поставили диагноз: системная красная волчанка (при этом заболевании постепенно разъедаются суставы), в 2006 году в Астане диагноз подтвердили, еще раз уточнив: категорически не операбелен. Так бы и тянулись сидяче-лежачие дни Андрея Нагина, если бы в прошлом году двоюродный брат в Новосибирске не услышал случайно о местном профессоре Прокопенко, творящем невозможное в своей клинике. Собрались в дорогу всей семьей: мама, Андрей и старший брат. На его видавшей виды машине и добрались до Новосибирска. Профессор сразу же усомнился в диагнозе казахстанских коллег и направил юношу на обследование в НИИ иммунологии, где определили ювениальный ревматоидный артрит. Это означало, что операцию делать можно! Но вначале необходимо пройти подготовительный лекарственный курс. Выписали счет на 715 тысяч рублей, с чем семья и вернулась домой. Где же взять такие деньги… Куда только не обращалась мать! Все было бесполезно. Шло время, краски первоначальной радости стирались полной безнадегой. Вскоре их вызвали на заключительное обследование. Профилактическое лечение так и не было проведено, и профессор в раздумье качал головой: операция в такой ситуации крайне рискована. «Что бы ты хотел, Андрюша?» — спросил он. «Хотя бы… ходить по комнате», — был ответ. «Хорошо, — решился Прокопенко, — будем делать». Предоплата требовалась в сумме более миллиона рублей. То есть около 5 миллионов тенге. Мама робко сказала, что попробует обратиться в отечественное министерство здравоохранения. «Ваше здравоохранение – это могила!» — резко высказался профессор. Знал бы он, что его слова окажутся пророческими. Едва автомобиль Нагиных на обратном пути пересек российско-казахстанскую границу, сердце матери остановилось. Не выдержало волнений.
После похорон «знамя борьбы» за излечение Андрея подхватил его алматинский дядя. Юрий Яковлевич Паньшин преподает музыку в одной из городских гимназий, играет в оркестре Свято-Вознесенского собора. Отнюдь не миллионер, он вначале наивно полагал, что уж в Алматы, где полно состоятельных людей и крупных компаний, быстро найдется отклик, и Андрей будет спасен. Ведь чем дольше промедление, тем меньше шансов на удачный исход операции. И он начал энергично действовать. 55 организаций обошел, в том числе 30 банков – никто не дал и тенге. «К сожалению, мы ничем не можем помочь», — отвечали ему. «Хорошо», — говорил он, — «Всю сумму не можете. Пятьсот долларов можете? Тоже нет? А сто? Сто – можете?»
«Ведь если бы каждый дал по сто долларов – уже бы почти хватило!» — горько усмехается Юрий Яковлевич. Для банка, да и для любой организации и сто, и пятьсот, и тысяча баксов, конечно, не сумма. Но то ли статьи такой — милосердие — в бюджете не предусмотрено, то ли практики помощи конкретным людям нет вообще… Только мне кажется, что будь я на месте тех, к кому обращался Паньшин – а ведь они живые люди, не компьютеры, не программы – я просто достал бы бумажник… Ведь определить, что перед тобой не аферист, можно без труда – документы все в подлинниках, заверены круглыми синими печатями солидного медицинского учреждения. И за каждый тенге готов отчитаться документально. Но увы… Кстати, в квоте нашим минздравом тоже было отказано.
В этом контексте уместно привести один весьма впечатляющий факт: 9 из 10 взрослых американцев жертвуют свои деньги на благотворительные цели. Отечественные показатели наверняка были бы несравнимо скромнее, если бы такая статистика вообще у нас велась. И дело тут не только в низких доходах наших сограждан. Речь об отсутствии традиций, о несовершенстве законодательства в сфере благотворительности, которое, к сожалению, нисколько не поощряет подобную деятельность. В развитых странах благотворительность достигает колоссальных масштабов. Считается, что в США в эту сферу вовлечена пятая часть национального богатства. Американская благотворительность имеет свои особенности. Одна из главных — адресность пожертвований. Самый богатый на планете человек — Билл Гейтс выделил 3 миллиарда долларов на образовательные программы в области компьютерных технологий, а недавно пожертвовал 200 миллионов долларов на борьбу со СПИДом в Индии. Его конкурент по размеру состояния — Робсон Уолтон, владеющий сетью розничных магазинов, потратил десятки миллиардов долларов на гранты для ведущих американских университетов. Примеры можно множить. Наш капитализм в силу возраста и неустойчивого характера ступает на стезю благотворительности робко и бессистемно. Благотворительные акции носят разовый характер, и крайне редко на эти цели выделяется фиксированный процент прибыли.
В последнее время много говорится о социальной ответственности казахстанского бизнеса. Теоретически принято подразделять ее на три уровня. Базовый предполагает выполнение определенных обязательств: своевременная оплата налогов и выдача зарплаты, создание новых рабочих мест. Второй уровень подразумевает обеспечение работников нормальными условиями не только труда, но и жизни: профилактическое лечение, строительство жилья, развитие социальной сферы. А третий, высший уровень социальной ответственности бизнеса – и есть благотворительная деятельность.
Привезти в детский дом центнер конфет на Новый год – это, конечно, неплохо. Но благотворительность – не разовое подслащение жизни «сироткам», о которых после праздника забывают со слегка подчищенной совестью. Это постоянный гармоничный процесс, и постоянство в данном случае и является самым трудным. Но если общество сумеет его достичь, тогда и такие заведомо обреченные, как Андрей, смогут получить шанс. Пока же о подобном говорить не приходится.
Кто-то подсказал Юрию Яковлевичу обратиться в ОФ «Добровольное общество милосердия». И уже отсюда пошли письма-обращения в различные инстанции. Казалось, все бесполезно… Но наконец, первая «ласточка» — Казатомпром. И словно пробита была брешь в стене. Сотрудники бухгалтерии компании ПетроКазахстан частным порядком собрали 120 тысяч тенге. И факт, что граждане не остались равнодушны к чужой беде, внушает надежду, что не все потеряно для нашего общества. Подключилось и АО Казцинк, бывший свинцово-цинковый комбинат, где работали родители Андрея. Не могла остаться в стороне русская православная церковь. Алматинское предприятие «Биохимприбор» тоже не отправило в архив просьбу о помощи. Большое участие проявила одна из старейших газет страны «Рудный Алтай» — ее редактор Анатолий Иванович Аккава искренне переживал за судьбу земляка. Кстати, когда Паньшин обращался в редакции алматинских газет с просьбой опубликовать небольшую заметку, то чаще всего ему предлагали за это… заплатить.
Но в редакции «Мы выбираем Караван, Караван выбирает нас» отнеслись к проблеме с сочувствием – именно здесь Юрию Яковлевичу дали дельный совет: открыть счет не только в Усть-Каменогорске, но и в Алматы, иначе деньги, если кто-то решит их перечислить, просто не попадут по адресу. Ну, а что касается нашего сайта, то сама публикация говорит о его позиции.
Юрий Яковлевич очень просил меня назвать имена и фамилии тех, кто старался помочь, старался, иногда отстраняя на второй план личные проблемы. Он благодарной памятью помнит их, чуть ли не со слезами на глазах говорит об этих людях. Я подробно записал все данные, но, наверное, не стану приводить их, потому что уверен: люди поступали так, конечно же, не из желания публичной славы, а по движению души. И еще я верю в то, что добрые дела возвращаются к человеку добром и непременно будут замечены где-то там, наверху, в том случае, если человек поступал искренне, без корыстного расчета.
Какова ситуация сейчас? В октябре Андрею была сделана первая операция в Новосибирске. В эти предновогодние дни он дома, где старший брат его стал по сути медбратом. Несмотря на страшные прогнозы некоторых наших медиков вроде угрозы гангрены, послеоперационный период проходит хорошо, чисто. Андрей чувствует себя нормально и мечтает, что когда-нибудь сможет встать на ноги и пойти, как обычный человек.
Но процесс — сложный, болезненный, долгий. Необходима вторая операция, на которую требуется собрать 100 тысяч рублей, то есть 500 тысяч тенге. А впереди еще – третья и четвертая.
Мы публикуем номера счетов в Народном банке РК – публикуем без пафосных призывов к состраданию. Давайте просто поможем парню, который в свои 26 еще не видел жизни, но так хочет жить.
В Алматы: № 1318181008816956, Паньшин Юрий Яковлевич.
В Усть-Каменогорске: № 1599041010511953, Нагин Андрей Георгиевич.
P.S.
Если возникнут какие-либо вопросы, Юрий Яковлевич обстоятельно ответит на любой. (727) 260-51-92 (дом).
Фото с сайта http://www.timeout.ru
Материал перепечатан с сайта www.caravan.kz