Пройти на территорию бывшего детского садика тоже непросто, стальная решетка двери, охрана в камуфляже внимательно присматривается к любому посетителю.
Здесь пытаются собрать из осколков человеческие судьбы, спасти тех, кто уже заглянул туда, в бездну и, ужаснувшись, умоляет о помощи… Здесь, за этими стенами находится реабилитационное отделение Городского наркологического Центра медико-социальной коррекции. Где пытаются вернуть в общество наркоманов и алкоголиков, дать им еще один шанс на нормальную жизнь.
Пациенты Центра шутят, что сюда, в отличие от тюрьмы или СИЗО, попасть трудно, а вот покинуть можно в любой момент — было бы желание. «Выход — рубль, а вход — два»…
Так что и бетонный забор, и охрана — все это, в сущности, бутафория, призванная защищать не мир, общество от постояльцев этого заведения, а наоборот — оградить их от соблазнов, стрессов и трудностей мира.
Марьяне, одной из пациенток реабилитационного отделения, всего 18 лет. Из них шесть последних лет она «сидит на игле». Начиналось все с «невинных» шалостей, с курения в компании с подружками на переменках, затем, как-то незаметно, появилась анаша — тоже просто хотелось испытать новые ощущения… Незаметно пришло привыкание к «дури», и уже через пару лет на смену марихуане пришли тяжелые наркотики — кокаин, героин. Со школой пришлось завязать — наркотики подчиняют человека полностью. Несколько раз девчонку врачи буквально спасали от смерти по причине «передоза». Мать и отец все глаза выплакали. Как-то Марьяна взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Землистая кожа, лихорадочно блестящие глаза, волосы, висящие как тусклая тряпка — на нее смотрела сорокалетняя женщина. И она нашла силы сказать себе: «Хватит!» После лечения в стационаре она сама попросилась в реабилитационный центр, чтобы попытаться вновь стать человеком.
Главный врач отделения Кулимша Мирзадинова за годы работы насмотрелась на такие изломанные человеческие судьбы, что хватило бы на десятерых. Одного мальчишку сделали алкоголиком собственные родители, благодушно наблюдавшие, как ребенок допивал за ними рюмки… Другая решила избавиться от ревматических болей с помощью отвара маковой соломки — и втянулась, стала заядлой наркоманкой, потеряла семью, детей… Третий в юности по глупости попал в тюрьму и там от пережитых ужасов стал наркоманом… Четвертый занимал высокий пост, имел дом, деньги, машину — и все утекло сквозь пальцы в алкогольном и наркотическом дурмане…
— Мы здесь пытаемся переломить у таких людей их собственное негативное отношение к жизни и самим себе, — рассказывает Кулимша Серикбаевна. — Ведь многое зависит от воли человека, от его самооценки. А у больных наркоманией и алкоголизмом она чаще всего занижена — окружающие ставят на таком человеке «крест» — ну, и все, погибла жизнь, спасения нет… Вот такой «негатив», такой психологический настрой вгоняет человека в порочный круг. И мы должны изменить эту установку. С нашими больными работают психологи, психиатры, проводим и медикаментозное лечение. Человек должен осознать всю серьезность своей болезни и адаптироваться к нормальной, трезвой жизни. Курс реабилитации — только добровольный, поэтому больной должен сам желать вылечиться. Некоторые поступают в отделение реабилитации прямо из наркодиспансера, после того как прошли там курс лечения. Бывает, что больного присылают общественные и религиозные организации. Или различные правозащитные движения, видя, что человек по-настоящему желает завязать с алкоголем или наркотиками, но не может этого сделать без медицинской помощи. Тогда они пишут официальное письмо с просьбой принять такого больного. Многие люди, дойдя, как говорится, «до края», сами приходят сюда и, рассказав о своих проблемах, просят помочь.
Когда отделение только открывали, семь лет назад, врачи думали, что режим здесь будет достаточно либеральным — люди ведь сами, сознательно желают излечиться! Однако жизнь внесла свои коррективы — слаб человек и подвержен соблазнам… Родственники, посещавшие больных, поневоле стали играть роль «троянского коня»: то бутылку спирта втихаря принесут, то дозу анаши в пакетике. Конечно, все лечение — насмарку. Поэтому в отделении ввели новые, более строгие правила, одно из которых — никаких контактов с людьми «из-за забора», по крайней мере — в первые две-три недели. Все продовольственные передачи врачи внимательно просматривают — режут колбасу, ломают конфеты. Увы — это необходимость. Каждый пациент перед поступлением сюда подписывает своеобразный контракт, что он станет подчиняться этим правилам внутреннего распорядка. Не хочешь — вольному — воля, выйти отсюда можешь в любой момент, но если согласился — сожми зубы и терпи. Но в другой раз тебя назад скорее всего не примут, особенно, если ушел со скандалом. А этого пациенты боятся, жить все-таки хочется…
— У наркоманов и алкоголиков часто нарушения психики, — объясняет Кулимша Серикбаевна. — Любая информация, любой малейший стресс может вывести такого человека из себя — и он срывается. Бывало, передадут ему записку: дома нет денег, голодаем, человек бросает лечение, уходит, а через пару дней его доставляют в Центр в полуживом состоянии. Поэтому разумная строгость, ограничение контактов, хотя бы пока он не станет оценивать ситуацию адекватно — это в интересах больных.
— Одна из главных сложностей — это переломить у больных влияние его негативного окружения, прежде всего пресловутых друзей, — рассказывает Кулимша Серикбаевна. — Ведь главное, что поражается при наркомании и алкоголизме — это воля человека, особенно в молодом возрасте. Человек, как зомби, вынужден следовать за теми, кто подавляет его своим авторитетом и чаще всего таким авторитетом пользуются именно друзья, компания, группа, в которой человек и становится наркоманом или алкоголиком, где всегда готовы разделить с ним пресловутый «кайф». Поэтому изоляция от такого окружения и пусть медленное, но изменение сложившихся негативных психологических стереотипов поведения — это одна из наших главнейших задач. Но за пределами Центра мы, конечно, бессильны, и человек должен после выхода надеяться в основном только на себя.
Камал в этом заведении уже третий раз. Последний раз ему удалось не принимать наркотики почти два года — крепился. Нашел хорошую работу, восстановил отношения с женой, словом — жизнь пошла на поправку. Но фирма неожиданно разорилась, Камала уволили, полгода никуда не мог устроиться и потянуло его вновь к испытанному средству от всех скорбей… Как водится, сразу появились в поле зрения прежние «друзья», которые сразу же предложили свою «помощь». Один «косяк шмали», другой, потом незаметно пришли шприцы с отравой — и опять завертелась эта бесконечная мельница иллюзорного кайфа.
Жена ушла, родные отвернулись. Сейчас Камал твердо решил — все, это было в последний раз. Пришел к знакомому порогу — спасите! Врачи сочли возможным пойти ему навстречу. И вот уже второй месяц он в центре, аккуратно принимает все лекарства, ходит к психологу и работает в мастерской. Недавно ему разрешили свидание с женой.
Время содержания больных в реабилитационном отделении ограничено двумя месяцами, хотя сначала планировался срок — полгода. Но все, как всегда, упирается в финансы, их остро не хватает. Хотели, чтобы был при отделении какой-нибудь производственный цех, чтобы занять больных, но в городской казне средств на это не нашлось. Раньше было сто двадцать коек, но прошло сокращение, и осталось всего восемьдесят, так что возможности центра помогать больным сократились.
Поэтому очередь больных, желающих попасть в это отделение, стала длиннее. Очень трудно таким людям потом устроиться на работу, если «хозяин» прослышит, что ты лечился в центре — почти наверняка ты работы не получишь.
Общество продолжает отторгать от себя своих блудных детей, и эта проблема куда более тяжелая и неразрешимая, чем искренняя помощь и сострадание врачей.
Фото с сайта http://naviny.by