Благодатные темы

В запасе у каждого журналиста, наверное, найдется с десяток «благодатных тем», которые можно «раскручивать» в любое время, как с негативным, так и с позитивным оттенком.
Скажем, имеется в Шымкенте центр временной изоляции, адаптации и реабилитации подростков — по сути, детский дом для бездомных несовершеннолетних. Кстати таковых в Шымкенте даже два — один находится в составе управления образования, а второй — при УВД. И оба этих заведения — темы для местных журналистов просто бездонные. Захочется, скажем, заклеймить местную власть — пожалуйста, ныряй в любой ЦВИАР, интересуйся, какие нужды и проблемы у них там имеются.
Узнаешь про целую кучу бед, причем вопиющих, касающихся детей. Выяснится, что администрация детдомов постоянно информирует об этом вышестоящее начальство и исполнительные власти. Те с таким же постоянством обещают помочь и «разобраться в вопросе» в самом скором будущем. Но проблемы тянутся годами, и ситуация нисколько не меняется. И вот уже можно с конкретными примерами писать о бездеятельности, бездушии, а то и цинизме чиновников в отношении самых беззащитных и несчастных существ — бездомных детишек.
Или, скажем, понадобится «неофициальный позитив об официозе». Опять же, прямая дорога в те же детские дома. И тут быстро узнаешь историю, как работники и питомцы ЦВИАРа, долгие годы мучались какой-нибудь застарелой «занозой». И вот совсем недавно власти поднатужились, и приобрели, скажем, для детдома новый комплект специфического медоборудования, или выделили дополнительные помещения, или сделали еще что-нибудь, безусловно, хорошее. Причем, что удивительно, порой даже журналистов забывали об этом оповестить. То есть делали благо почти тайно, тем самым вдвойне заслуживая похвальной статьи.
Что характерно, и «негатив» и «позитив» будут совершенно объективными, хоть основа и у того и другого практически одинаковая. Просто тема такая — благодатная.
У наших чиновников тоже есть такие же «благодатные темы». На днях в Шымкенте разгорелся нешуточный скандал — на областном координационном совете по борьбе с туберкулезом рассматривалась ситуация в спецколонии для туберкулезных больных ИЧ 167/2.
В этом учреждении, именуемом в просторечие «тубзоной», фактов как для негатива, так и для позитива тоже более чем предостаточно. И порой диаметрально противоположные выводы может породить даже один и тот же факт из жизни спецколонии.
Что с успехом и даже некоторым упоением продемонстрировали на координационном совете высокопоставленные чиновники от различных ведомств. Правда, закрадывается подозрение, что горячие выступления иных особо ратующих участников совета по борьбе с туберкулезом были направлены скорее на красование перед телевизионными камерами, (СМИ на это мероприятие было приглашено в избытке), нежели на то, чтобы конкретно разобрать и изменить ситуацию. Тем паче, что сообщенные факты были в общем-то давно известны, и лишь эмоциональный окрас выступавших придавал им некую ауру разоблачительного откровения.
В частности, сообщалось, что в колонии постоянно мрут туберкулезники, что средств на лечение выделяется крайне мало, что медперсонала в зоне не хватает, и т.д. и т.п. Хотя опять-таки подозреваю, что каждая из этих цифр, как в динамике прошлых лет, так и в сравнении с аналогичными условиями «на гражданке», может быть представлена как с плюсом, так и с минусом.
Чем страшны такие «благодатные темы»? Наверное тем, что как правило порождают они только популистские выводы и не менее популистские призывы. И когда такие популистские идеи начинают исходить от высокопоставленных чиновников, это становится уже опасным, так как «на местах» их начинают пытаться исполнять. Причем тем с большим старанием, чем более ненужной и пустой по сути была сама идея.
История с шымкентской тубзоной и координационным советом закончилась по всем правилам подобных кампаний- назначена компетентная комиссия, которая должна «разобраться и выработать план действий».
Опасаюсь, что эффекта от нее будет не много, так как все реально существующие негативы тубколонии порождены отнюдь не недоработками администрации учреждения, (хотя, наверняка, и это имеет место), но являются последствиями куда более глубоких социальных явлений, которые ни комиссия координационного совета, ни сам координационный совет изменить не в состоянии.
Зато, наверное, воплотятся в жизнь несколько предложений, которые были высказаны высокими чинами по ходу дела в качестве рекомендаций для администрации тубзоны.
Так, например, прокурор управления областной прокуратуры К. Бегалиев поинтересовался, почему руководство ИЧ 167/2 ни разу не обратилось в надзорный орган с предложением о досрочном освобождении тех заключенных, кто по болезни обречен на скорую смерть. Чтобы, значит, последние дни больной человек провел в кругу домашних и родных.
Боюсь показаться грубой и негуманной, но, наверное, невдомек прокурору грустный опыт шымкентской же зоны конца 80-х годов. Тогда также решили гуманно отнестись к обреченным и выпустили одну партию тяжелобольных к семьям, у которых таковые вообще имелись. Уже через месяц двое из «отпущенных умирать» были вновь арестованы за совершение тяжких корыстных преступлений. В своих показаниях они признавались, что «решились на последнее дело», чтобы «обеспечить свои семьи». После этого вся партия была возвращена обратно, и о новых кандидатах на досрочное освобождение по болезни вообще говорить перестали.
К тому же еще на стадии первого эксперимента с освобождением, выяснилось, что многие злокачественные туберкулезники — рецидивисты с многолетним стажем, «по жизни» семьями не обзавелись и отпускать их просто не к кому. Уж и не знаю, почему это предложение лично у меня вызвало резко отрицательную реакцию. Ведь тема-то благодатная: плюсов гуманной инициативе прокурора также можно найти не мало.
Скорее всего потому, что реально улучшить ситуацию в той же спецколонии подобными мерами не возможно, зато признаков «работы и заботы» — с избытком.