Четвертая власть: портрет в интерьере

Пять лет назад, 28 июня 1998 года президент РК подписал соответствующий указ, согласно которому день выхода первого номера газеты «Искра», долгие годы означавший всеобщее торжество советской прессы, окончательно уходил в небытие, а суверенные журналисты начинали отмечать свой праздник суверенно.
Есть у газетчиков такое страшное слово: возврат. То есть не разошедшаяся часть тиража, возвращенная распространителями, и чем она больше, тем — по логике — хуже сработала редакция.
Этот показатель издавна является безжалостной лакмусовой бумажкой качества. Когда-то некоторые казахстанские издания по праву гордились отсутствием возврата. Но с недавних пор, как ни тужатся даже самые раскрученные из них, приходится хитрить — «заявлять» огромный тираж, а реально печатать куда скромнее. И все равно возврат идет, и тому есть объективные причины. Отечественный читатель пресыщен периодикой — как нашей, так и зарубежной.
Ну не тянет нынче людей подолгу копаться в газетно-журнальных развалах, как бывало. А тем более, бежать взапуски в отделения Казпочты, к чему наперебой призывают СМИ от мала до велика, заманивая потенциального подписчика всевозможными призами и скидками. В Казахстане сегодня выходит 2000 печатных изданий, 80 процентов которых являются негосударственными. При том, что удержаться на рыночном плаву довольно сложно, этот огромный бумажный вал продолжает пополняться новыми отважными однодневками.
Частенько их затевают люди денежные и амбициозные, но слабо представляющие себе и собственно производственный процесс, и его заведомую убыточность. После выхода нескольких номеров «дорогого удовольствия» они обычно хватаются за кошелек и за голову, и издание, так и не снискавшее возможной любви читателей, тихо испускает дух. Какой бы высокой пробы «золотые перья» там не собрались, делая — допустим — качественнейший продукт, они неизбежно оказываются на улице, будучи полностью зависимыми от собственника и не имея возможности отстоять свои права.
К журналистам народ относится без всякой симпатии. Если в советские времена пишущую и телевизионную братию очень уважали и где-то даже побаивались, то сегодня имидж корреспондента здорово побледнел. Алматинский центр социологических исследований «Икс плюс» накануне «старого» дня печати (5 мая для многих по-прежнему ассоциируется с профессиональным праздником акул пера и микрофона) провел опрос тысячи наугад выбранных жителей южной столицы на тему: каким вы видите современного журналиста? Над результатами автору сотоварищи стоит призадуматься: почти 64 процента респондентов считают журналиста существом в высшей степени циничным, наглым и продажным. 29 процентов затруднились с ответом, поскольку редко смотрят казахстанские телевизионные программы, а газет почти не читают. И 7 процентов опрошенных — видимо, самые ядовитые — заявили, что журналистика как таковая у нас в стране отсутствует, представляя собой безграмотное изложение новостей с многократным повторением одних и тех же разными источниками либо примитивную ретрансляцию российских каналов. По мнению многих, наш брат гоняется за дешевыми сенсациями и безбожно врет.
Немало для того, чтобы появились такого рода оценки, потрудились собственно журналисты.
А что думаем мы сами о себе? Недавно Международный фонд защиты слова «Адил соз» совместно с Центром ОБСЕ в Алматы при финансовой поддержке Фонда им.Ф.Эберта впервые в истории казахстанской журналистики провел социологическое исследование проблем работников СМИ. Вопросы эксперты ставили перед собой такие: как журналисты оценивают положение средств массовой информации, состояние свободы слова в Казахстане, с какими проблемами сталкиваются в профессиональной деятельности и как их решают, как оценивают коллег и представителей властных структур. Анкету заполнили 753 журналиста. 84 процента из них считают, что существуют «опасные» темы. Это большая политика, финансовая олигархия, местные власти. Давление при подготовке материалов чувствовали почти 60процентов. Что казахстанские журналисты делают в этих случаях? Как показывает статистика, 38 процентов обходят острые углы, 10 отказываются от темы. Это значит, что почти половина журналистов в нашей стране занимается автоцензурой. Цензуры как таковой по закону нет, но на деле она существует. Эдакий внутренний редактор, который настойчиво говорит: «Стоп! Не связывайся!» В результате читатель, зевнув, откладывает беззубую газету в сторону и никогда больше не покупает — ему неинтересны сиропные пиаровские статьи, да и о кровавых разборках братков читать больше не хочется. Автор подразумевает, конечно, более-менее вдумчивого читателя, интеллигента, еще стесняющегося мата и голых газетных девиц.
Автор колотится в профессии уж скоро тридцать лет и еще помнит времена, когда журналист дорожил своим именем. Если и приходилось халтурить, то предпочитали стыдливо подписываться псевдонимом. К профессии относились ответственнее, любовнее, что ли. Мучались бессонницей, придумывая заголовок, радовались, как дети, «гениальной» фразе — и своей, и чужой… Сегодня признак крутизны — это черный «нал» за не слишком тонкий пиар. Времена меняются, изменились и мы. Один Интернет чего стоит!
Кстати, в некоторых странах, например, в Эстонии действует закон об официальной информации, учитывающий возможности Интернета. Например, всю официальную информацию государственные органы должны поставлять на свой сайт сразу, немедленно. Если не «вывесили» — будут наказаны специальным департаментом. Это значит, у чиновника все меньше возможности «зажать» информацию или дать ее эксклюзивно какому-нибудь одному изданию. Если же, скажем, министр не хочет предоставлять информацию, то достаточно в статье сказать, что «министр отказался от комментариев», и можно излагать факты в одностороннем порядке. Если журналист был настойчив, но все равно получал отказ, решение Совета по прессе будет в его пользу. Официальные данные должны быть предоставлены по запросу представителей прессы немедленно. Если информация, которая необходима журналисту, требует подготовки — то не позже, чем через 5 рабочих дней. Если журналист не получает необходимую информацию, но знает, что таковая существует, он обращается с жалобой в соответствующую государственную инспекцию, и государственный служащий, независимо от ранга, получает выговор. К тому же, когда бюрократ дает отрицательный ответ, он должен по электронной почте послать копию в государственную инспекцию. Получается, что вся информация дублируется, и инспекция постоянно следит за работой чиновников: ага, а вот этот уже три раза отказался. Почему? Не пора ли сделать ревизию? Нам о подобной системе пока и мечтать не приходится: ни один самый мелкий чиновник сегодня в простоте интервью не даст, подавай ему вопросы в письменном виде, загодя.
Сегодня модно говорить об ангажированности казахстанской прессы. Мол, никакой независимости у нее и в помине нет, журналисты старательно обслуживает владельцев заводов, газет, пароходов, выполняя любые их заказы. Один из выводов авторов исследования таков: «Портрет типичного представителя отечественных СМИ, нарисованный самими журналистами, оказался весьма далек от заявленных ими профессиональных идеалов. Отдавая должное умению своих коллег интересно и доступно изложить материал, они, тем не менее, считают одной из самых ярких черт казахстанского журналиста ангажированность. Кроме того, в этом рейтинге высокое место занимает такое качество, как продажность, а независимость, напротив, самое последнее место. Что же касается необходимой этической составляющей портрета настоящего профессионала — честности и порядочности, то они занимают последнее место в перечне этих качеств».
Все это правильно. Но, обличая друг друга и посыпая головы пеплом, мы как-то забываем о том, что журналистика не существует сама по себе, она теснейшим образом связана состоянием общества в целом. И для того, чтобы кардинально переломить ситуацию, все до единого журналисты должны враз объявить забастовку и прекратить работу. Что в принципе невозможно, и все это понимают. Тем более, что солидарность представителей цеха оставляет желать. В той же «Попытке автопортрета» обобщается: «Отношения в журналистской среде являются практично-доброжелательными». Автор сначала возмутился таким термином, а потом повспоминал свои отношения в оной среде и согласился: и впрямь практично-доброжелательные. То есть даже если тебе в пылу информационных войн велят какое-либо издание облить грязью, ты практично выполнишь задание, но к коллегам с воюющей стороны будешь относиться по-прежнему нормально. Ведь умные люди понимают истоки пресловутой ангажированности.
…Ушли в прошлое ротация, горячий набор и перья, как орудие производства, а кое-кто из продвинутых в плане Ильфа и Петрова знакомых до сих пор называет нас акулами пера, гиенами фарса и шакалами ротационных машин. А автору лично нравится! Есть в этом какая-то экспрессия. По крайней мере, куда лучше, чем невнятное словечко «креативный», которым так любят щеголять нынешние молодые, даже не знающие, что такое линотип и куда вставлялось верстальное шило. Бог с ними, пущай строчат на ноутбуках, лишь бы — бойко да грамотно. Так, чтоб читатель крякнул и запомнил фамилию под материалом, и искал бы ее и впредь.
С праздником, ребята!