Участок жизни

Этому виду добровольного мазохизма не учили и не учат нигде. Нет в Казахстане ни курсов, ни школ, где будущим участковым давали бы основы правоведения, психиатрии, логики, проводили бы тренинги по ситуациям, повышали интеллектуальный — да, да! — уровень. Считается, что работа «с населением» не требует какой-то особой подготовки. Более того, направляют сюда, как правило, молодых — пусть, мол, опыта поднаберется, а уж потом — в «следаки» или дознаватели. Это, по мнению профессионалов, большая ошибка полицейских начальников, среди которых, впрочем, нет ни одного бывшего участкового. Надо — наоборот: участковыми назначать тех, кто уже поварился лет пять в криминальной службе и несколько лучше разбирается в людях, чем 22-летний выпускник училища. Участковый — это, прежде всего, авторитет. Что может сказать неопытный парнишка заслуженному ворюге, пришедшему до лому в очередной трудовой отпуск? Или седому матершиннику, воспитывающему жену кулаком? Скорее уж, те скажут… В Соединенных Штатах, к примеру, в службу надзора (нечто близкое к нашей системе участковых) не принимаются копы моложе 40 лет.
В Алматы, население которого почти на 140 тысяч перевалило за миллион, несут службу 299 участковых. Согласно инструкции, Бог весть, когда придуманной на одного должно «приходиться» не более 3 тысяч жителей. Сегодня средняя нагрузка на каждого Анискина — около 16 тысяч граждан. Город растет, и, по прикидкам начальника отдела организации деятельности участковых инспекторов полиции ГУВД Олега Болдырева, давно пора увеличить количество участков (сейчас их 72, а должно быть, как минимум, 113) и расширить штабы. Причина, по которой этого не делается, банальна и уже стыда за державу не вызывает: нет денег. Многие участковые пункты — то бишь оазисы правопорядка — ютятся бедными родственниками в зданиях, выкупленных частными лицами. Новые хозяева желают, к примеру, ночной клуб организовать, на совершенно законных причем основаниях. А тут — опа, полицейские! Придется попросить вон. Вот так в данный момент в Алматы «выселяют» 73-й участок. И сделать ничего нельзя: на праве оперативного подчинения пункты относятся, безусловно, к ГУВД, а жилищного — к владельцам зданий. Акимат вежливо не замечает ситуации и предпочитает отмалчиваться. Политику страуса чиновники избрали и в поросе создания реабилитационных центров для бывших зеков и бомжей. То есть теоретически все — за. Как только дело доходит до конкретики, ответ следует один: нет средств. И никаких попыток их изыскать не предпринимается. А меж тем такие центры здорово облегчили бы работу участковых.
Сегодня в южной столице состоят на учете 56902 человека, которые, говоря языком протокола, «подлежат профилактическому воздействию». То есть: осужденные отсидевшие срок или вышедшие на волю по амнистии, граждане ранее судимые, алкоголики, наркоманы, дебоширы… Участковый обязан навещать каждого из них не реже раза в квартал. Займемся еще раз арифметикой, в частности, делением. Получается, что один инспектор отвечает в среднем за 190 душ. Спрашивается, каким образом он может управиться со всеми за 3 месяца? Ответ: если будет ежедневно посещать двоих-троих. Но ведь его задача — не просто забежать на пять минут, ему нужно с соседями, с семьей поговорить, обстановку изучить. А другой работы — по горло: это и приводы в суд, и доставка на экспертизу, и выезды по вызовам, и прием граждан. Кстати, выезды — громко сказано. Автомобилей у участковых нет. Алкоголиков и прочих несознательных элементов они доставляют на автобусах и трамваях. Привозит полицейский гражданина в наркологию, а комиссия, которая судьбу оного гражданина на ближайшие полгода должна решить, переносит заседание на другой день. Гражданина отпускают. Через неделю, участковый, с трудом отловив его, снова везет знакомой дорожкой. Комиссия находит, что материалы устарели, и требует новых данных экспертизы: анализы крови и других веществ организма. Гражданина отпускают… Так может продолжаться долго. Та же картина — в судах. Никто не ждет там участкового и его подопечного с распростертыми объятиями. Судье вечно некогда: один процесс за другим, в тесных коридорах маются истцы и ответчики. По закону судья может рассмотреть дело в течение 15 дней, вот он и пользуется этим правом, то и дело «отодвигая» настырного полицейского. Обычная волокита. Но это — время, силы, сбитый график работы. А ведь участковому еще отчеты ежемесячные составлять надо. Столы завалены бумагами. Когда я заикнулась о компьютерах, на меня посмотрели, как на тетеньку с Луны — в половине пунктов нет обыкновенной печатной машинки, о которой на Западе, наверное, уже и не помнят. К показателям в ведомстве относятся строго: тот же Болдырев должен не позднее 5 числа каждого месяца помимо отчета по 200 позициям представить 22 справки (по каждой линии деятельности участковых) и одну обзорную, объемом не менее 20 страниц. Например, за 5 месяцев этого года алматинскими участковыми выявлено 82402 административных правонарушения, на учет поставлено 14975 человек. За нарушение правил торговли привлечено к ответственности 16000, а правил благоустройства — 3,5 тысячи горожан. И так далее. Хорошие показатели. Но они говорят и о проблеме. Главная суть работы участкового инспектора — профилактика правонарушений, то есть предупреждение их, и об этом четко говорится в приказе МВД РК №100 от 17 февраля 2001 года, регламентирующем деятельность участкового. На практике же его работа строится на раскрытии совершенных противозаконных поступков. Так получается. Потому что для воспитательной работы остается только ночь, а ночью спят даже алкаши и наркоманы. В основном. В сотом приказе расписано от и до, чем должен заниматься участковый, но ни слова не говорится, чем — не должен. Вследствие чего чиновники навешивают на сердечного бессчетное количество хомутов — он часто подменяет санэпидемстанцию, судебных приставов, экологическую службу, дежурит в оцеплении на митингах и концертах. Еще у нас почему-то любят «перебрасывать» инспектора с участка на участок. По идее, он, конечно же, должен жить в том же районе, который охраняет. Но на все республику — единственный случай, когда участковый живет в том же доме, где находится пункт, это в алматинском микрорайоне «Думан». За два-три года инспектор едва успевает изучить свой «контингент», составить для себя картину, как его переводят в новое место. Неграмотно это и нелогично.
…Он должен быть психологом и политиком, иметь хорошую реакцию и точный глаз, понимать людей и знать все законы — как юридические, так и житейские, обладать выносливостью и железными нервами. Что нужно сделать, чтобы работа участкового была полноценной и служила бы улучшению общества, а не констатации его пороков? Во-первых, освободить от несвойственных ему обязанностей и бумажного насилия. Главным критерием в оценке работы должно стать мнение жителей. Во-вторых, повысить зарплату, дать жилье и служебный автомобиль. Выделить обещанных помощников из сержантского состава РОВД — в прошлом году правительство приняло решение об этом, а спустя два месяца приостановило его. А главное, не принимать сырых законов — таких, как новый Кодекс об административной ответственности, с огромным числом статей которого еще долго предстоит разбираться полицейским-практикам.
Почему идут в участковые? Желание сделать карьеру, поручить квартиру? Повышенное чувство долга? Конечно, здесь, как и в любом другом ведомстве, есть люди не то, чтобы случайные, но не предрасположенные к этой непростой службе. Но есть и такие, как подполковник Владимир Ефимович Елманов, 28-й год работающий в Горном гиганте, где его действительно знает каждая собака. В прошлом году два убийства раскрыл. Он — человек скромный и заслугами не кичится. Давно пора стать ему наставником молодежи, и учить ее уму-разуму, передавая то, что накоплено годами. И если ему не будут мешать, я смогу, возможно, узреть когда-нибудь, какой он есть, мой абстрактный участковый, и поговорить с ним «за жизнь».