Это знает уставший...

Споры вокруг методики американского энтузиаста, ускорившего отправку к праотцам больше 100 человек, переросли в обсуждение проблема эвтаназии вообще. Время от времени дискуссия получает новый толчок и разгорается на старых углях, как, к примеру, после скандального принятия закона о праве на смерть невозмутимой Голландией или недавнего выступления Папы Римского, если не благословившего эвтаназию, то и не отрицающего явно ее идеи. Тема эта небезразлична и казахстанцам.
Недавно алматинский центр социологических исследований «Плюс икс» провел опрос 1000 жителей южной столицы на предмет их отношения к «гуманной смерти». Их спрашивали: «Считаете ли вы, что в Казахстане необходимо узаконить эвтаназию?» При обработке ответов выяснилось, что мнение респондентов напрямую зависит от возраста. В группе от 18 до 30 «за» легализацию эвтаназии высказались 26 процентов опрошенных, против — 51, затруднились определиться- 19, не знают, что это, собственное, такое — 4. В группе от 30 до 60 лет голоса разделились почти поровну, с разницей в десятые доли процента, 50 на 50. По мнению социологов, люди постарше уже видели смерть — и, возможно, нелегкую — родителей, друзей, да и сами ощущают гнет болезней. Для юных тема достаточно далека, хотя и небезынтересна, скажем, студентам-юристам или психологам.
Юристы-профессионалы видят в проблеме множество нюансов. Прежде чем ставить вопрос о законодательном введении эвтаназии, обязательно нужно провести всенародный референдум, дабы не методом «тыка» выхватить отдельные мнения из массы, а провести серьезный мониторинг. Каждый человек имеет конституционное право на жизнь, то есть самостоятельно распоряжаеться ею. Подразумевает ли это, что автоматически закрепляется и право на смерть? Человек, переносящий душевные и физические муки, с полным основанием может быть отнесен к категории социально незащищенных граждан, следовательно, общество обязано о нем заботиться. Не возникнет ли в обществе, по сути давшем санкцию на убийство такого гражданина, синдрома вины? С другой стороны, отказ в эвтаназии можно рассматривать как применение пыток, жестокое или унижающее достоинство обращение. Вопросов юридического толка очень много.
По мнению доктора юридических наук Гаухар Керимовой, для нашей страны существует и еще один аспект проблемы, который на первый взгляд может показаться циничным. Ни для кого не секрет, — говорит она, — что содержание тяжелобольного в наших условиях не только доставляет душевные страдания родным и близким, но и довольно разорительно для них. Большинство наших сограждан не имеют возможности приобретать дорогие лекарства и оплачивать медицинское обслуживание. И больной сам мучается, зная, какой «обузой» он стал для окружающих.
Конечно, это вовсе не означает, что изнуренные родичи только и мечтают о том, чтобы подсыпать мышьячку в компот. Главное, и это лейтмотив того же голландского закона — осознанное добровольное желание самого больного. А если он находится в бессознательном состоянии, то решение все же могут принять ближайшие родственники. Но завершающая точка — врачебный консилиум с участием адвоката и нотариуса.
Нам непросто решиться на такое еще и потому, что медицина отечественная приобретает час от часу все более нелестную репутацию. Возможно, в Голландии наследники богатого дядюшки тоже предложат хорошенький гонорар врачу за то, чтобы он сделал «укольчик». Вопрос в том, согласится ли он? Стыдно, но в отношении нашего сомнений как-то не возникает. Потому что — нищета. Противники эвтаназии убеждены: при финансовом состоянии нашей медицины достаточно одного шага, чтобы она превратилась в полностью коррумпированную отрасль. Торговля органами для трансплантации — дело доходное. Следовательно, к безнадежным будут относить вовсе не безнадежных больных. Неизбежная криминализация системы здравоохранения, извращение понятие гуманности, обесценивание человеческой жизни — вот главные минусы эвтаназии, считают сами врачи.
Думаю, это все же — теория больших городов. Представьте себе поселок, где и аптеки-то нет, и где в одном из домов медленно и мучительно угасает человек. Какая эвтаназия, какие органы… Нет денег, чтобы до райцентра добраться. Есть только диагноз, когда-то поставленный, как приговор. За десять лет независимости в Казахстана в ходе «оптимизации» закрыто около 900 больниц и поликлиник, на 22 процента стало меньше врачей, на 45 процентов сокращен медперсонал. А болезни наступают — статистика неумолимо фиксирует рост количества онкологических больных, особенно в гиблых по экологическим параметрам районах. Туберкулез, СПИД, анемия — да есть ли в стране здоровые люди? 220 младенцев из 1000 родившихся — уже с той или иной патологией. И жить-то мы стали, согласно данным Агентства по статистике РК, на полтора года меньше по сравнению с 1990 годом. Так, может, не стоит огород городить и копья ломать — будем умирать, как испокон веков повелось. Но в том-то и дело, говорят врачи — сторонники «легкой смерти», что болеть стали мучительнее, а смертельно — в более раннем возрасте.
Классическим доводом в защиту эвтаназии стала Диана Претти, о которой рассказали все газеты. Полностью парализованная, она не хочет больше жить. Ни одна судебная инстанция в Англии не взяла на себя ответственности вынести вердикт в пользу несчастной, и дело было передано в Европейскую комиссию по правам человека. Любая бабушка на лавочке расскажет вам подобную историю: как жена несколько лет лежит пластом, только ест и… А муж ухаживает, моет, с ложечки кормит. И сама измучилась, и всех измучила. По-хорошему, дать бы каких-нибудь капелек, чтобы уснула, скажет бабушка. И подумав, добавит: да ведь грех это.
Церковь всегда была категорически против эвтаназии и, даже несмотря на проявление слабости Папы, страдающего, кстати, болезнью Паркинсона, отношения не изменит. И православие, и ислам единодушны: Бог дал жизнь и только он вправе отнять ее. А если суждены человеку страдания, значит, такова воля божья.
Так что же гуманнее — поддерживать тлеющую жизнь в том, кто в ней уже не нуждается или подкорректировать клятву Гиппократа? «Обязуюсь никому не давать яд, несмотря на просьбы и уговоры…» Наше общество не готово ответить на этот вопрос, потому что на него нужно отвечать честно. Фронтовики часто вспоминают, как искалеченный истекающий кровью товарищ умолял пристрелить его. Но не поднималась рука, и умирал солдат в страшных муках. И через пятьдесят лет не дает покоя кому-то сомнение: а правильно ли он поступил, не выполнив той предсмертной просьбы? Сегодня мы живем «под мирным небом», но стали равнодушнее у чужим проблемам, жестче, озлобленнее. Трудно предвидеть, какие результаты покажет референдум о праве на смерть, если, конечно, он будет когда-нибудь проведен.
Я — убежденный сторонник эвтаназии, и эта убежденность имеет основания. Моя мама полтора года умирала от рака пищевода. Беспомощность и боль в глазах… Невозможно рассказать. Это смог сделать только врач Булгаков. «Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его».