Не хочу учиться...а также жениться и трудиться

Автор не входит в ту часть сверстников, которая совершенно пассивно относится к жизни — по мнению социологов, это не менее 10 процентов всей казахстанской молодежи.
По-научному это называется — ориентация, не связанная с трудом. Что и говорить, часто приходится слышать из юных уст мечтательное: «Вот бы ни фига не делать и бабки получать!» Это объяснимо: общество разделилось на неприлично богатых и безнадежно бедных. Средний зажиточный класс, как пример квалифицированной — и потому высокооплачиваемой — работы, отсутствует. Перед глазами подросшего поколения — атрибуты роскошной жизни тех, кто вовремя вскочил на подножку поезда приватизации, кредитования и разгула примитивной спекуляции (то, что этот контингент время от времени укладывается не по собственной воле в деревянные ящики, молодежь абсолютно не страшит). За десять лет у нас в стане сложилась философия, в общем-то повторяющая унылую советскую, а именно: честным кропотливым трудом ничего не добьешься.
Но если в застойные времена просто напросто не было альтернативы, кроме, пожалуй, криминальной, то сегодня слишком силен контраст между имущими и неимущими и источниками их доходов, чтобы не действовать на неокрепшие мозги.
По официальным данным, порядка 90 тысяч из 4 миллионов молодых казахстанцев сегодня нигде не учатся и не работают. Думаю, в реальности эта цифра в несколько раз выше. Достаточно вспомнить так называемые малые города и деревни наши, где население обречено на безработицу, прогрессирующий алкоголизм и серое бытие. Депрессия здесь закладывается генетически.
Даже если на этой скудной почве вырастет гений из гениев, вырваться из замкнутого пространства ему будет практически невозможно — просто не на что добраться до университетских центров. Разве что отправиться в путь на своих двоих с котомкой сухарей. Предположим, робкому талантливому провинциалу удастся таки поступить в учебное заведение без взяток и блата, что само по себе удивительно при коррумпированности и несовершенстве системы отечественного высшего образования. Но где, скажите, то предприятие, которое будет оплачивать его учебу, надеясь заполучить через несколько лет бесценного специалиста?
Нет в его городе такого предприятия, как нет и любых других, разваленных в прах. На гранты же может рассчитывать лишь малая толика выпускников школ — 10-11 тысяч по всей республике. Так что, скорее всего, страна никогда не узнает о своем молодом гражданине, способном прославить ее на весь мир потрясающими открытиями в какой-либо сфере — он так и сопьется в своей вымершей деревне. Некоторым, впрочем, удается вырваться. По официальным данным, во внутренней миграции поток «село-город» составляет 70 процентов всех мигрантов — за последнее десятилетие из сел в города на постоянное место жительства прибыли 1 млн.750 тысяч человек или 20,9 процентов современного городского населения Казахстана. Проблема в том, что их здесь никто не ждет — своих безработных хватает. Причем безработица порой становится наследственной — утром на улицы, прочно ставшие «биржей труда» под открытым небом, отправляется отец и вместе с ним, в надежде на разовый заработок, и подросший сын. Сегодня более половины всех безработных в республике — люди в возрасте до 29 лет. И если в некоторых капиталистических странах существуют налоговые льготы для работодателей, которые принимают на работу тех, кто не востребован на рынке труда, то у нас о подобном и не слыхивали. К слову, такая схема действует в соседнем Кыргызстане, где тоже имеются большие проблемы с трудоустройством молодежи.
Нашей стране сегодня требуется 55 процентов рабочих и менее 20 процентов специалистов с высшим образованием. Реально же в профессионально-технических заведениях обучается 12 процентов выпускников школ, а в высших — 66. О том, что государству необходимо упорядочить процесс «производства» молодых людей с дипломами, говорится давно. Однако расплодившиеся не на шутку вузы продолжают штамповать невнятных специалистов, нисколько не озадачиваясь потребностями рынка труда. По результатам социологического исследования МКИОС РК и Агентства РК по статистике, наиболее престижными в молодежной среде сегодня считаются специальности юриста (20,2 процента респондентов), экономиста (14,8 процента), банковского работника (9,6), переводчика иностранных языков (5,7), программиста (5 процентов) и налогового инспектора (4,5). Бесконтрольность, отсутствие мониторинга и плановости в системе высшего образования республики приводит к тому, что каждый год мы имеем армию свежеиспеченных юристов безо всякого опыта работы и неприкаянных менеджеров. К тому же, многие специальности вовсе не требуют пятилетнего обучения — но платные отделения вузов, естественно, предпочитают усложнять и затягивать учебный процесс. Причем трудоустраивать выпускников государство не собирается — сами, ребята, сами… По информации департамента министерства труда и социальной защиты населения РК по Алматы, в прошлом году трудоустроиться через биржи труда попытались более ста юристов с новенькими дипломами, но повезло лишь шестнадцати. А ведь готовят будущих служителей фемиды у нас в стране 90 вузов!
Подумывает казахстанская молодежь и о том, как бы «свалить» в другие края. По результатам опроса исследовательской компании «Комкон-2 Евразия» в Алматы более трети горожан в возрасте до 30 лет рассматривают возможность переезда. 43,7 процента опрошенных собираются в дальнее зарубежье , 24,3 процента предпочитают Россию. Свое желание покинуть Казахстан почти половина потенциальных эмигрантов объясняет тем, что не видит здесь для себя перспектив. Они не так наивны, эти собравшиеся в дорогу, чтобы надеяться на мгновенное благоденствие и обеспеченную карьеру в конечном пункте чужой неизвестности. Но они имеют возможность сравнивать, переписываясь с друзьями, читая газеты, гуляя по сайтам. И видят контрастную разницу в отношении к молодежи государства вообще и чиновников в частности, разницу в зарплате и принципах карьерного роста. В любой уважающей себя западной стране молодая часть населения рассматривается как генофонд и надежда нации, соответственно, для нее создаются достаточно тепличные условия, позволяющие проявить во всей полноте свои амбиции и таланты, пусть где-то наперекор принятым традициям, но на пользу стране. Причем молодые люди с ограниченными возможностями — инвалиды по-нашему — пользуются правами на обучение и получение престижной работы в такой же мере, как и все остальные, уверенно и спокойно. Возможно ли такое у нас, где инвалиды отвергнуты и государством, и обществом, как раздражающая обуза? Вопрос риторический.
Многие из стран СНГ поняли, какой катастрофой может обернуться массовая утечка молодых мозгов и здоровых рабочих рук. В той же России вступил в силу закон «Об основах государственной молодежной политики», позволяющий субъектам федерации принимать собственные ответственные решения на местах, поскольку в силу протяженности территории невозможно предусмотреть все нюансы, касающиеся проблем молодежи в разных регионах. Украинская Рада создала специальную комиссию, в которую пригласили представителей различных группировок, в том числе, и неформальных. Увидев, что это не для галочки, а что их мнение действительно важно, ребята «без дураков» включились в работу. В результате было принято три закона, гарантирующих реальную поддержку государства — например, льготы при жилищном кредитовании молодых семей и налогообложении молодых предпринимателей. В Казахстане был разработан ряд проектов закона о молодежи, один из которых предполагал затраты в четверть годового бюджета страны и, естественно, был отвергнут. Вносились бесконечные вялые поправки, разработчики и депутаты так и не пришли к единому мнению. Проблема даже не в том, чтобы принять документ — опыт утверждения сырых и неудобоваримых законодательных актов у нас богатый. Важно обеспечить механизм выполнения, оговорить ответственность конкретных организаций. Ведь, как известно, апеллировать к закону в нашей стране хлопотно, разорительно, а порой и вовсе бессмысленно. К примеру, закон «О труде» заведомо всю правоту оставляет за работодателем. Это в советское время железно действовало понятие «молодой специалист», автоматически обеспечивающее выпускника института рабочим местом и койкой в общежитии. Уволить его было невозможно — случись такое, любой суд в мгновение ока восстановил бы обиженного. Сегодня хозяева фирм цинично практикуют финт «испытательного срока» — юноши и девушки конвейером отрабатывают месяц- два, после чего им объявляют о несоответствии и вышвыривают, заплатив в лучшем случае гроши. Судебных прецедентов как-то не сложилось. Кстати, по данным алматинского социологического центра «Икс плюс», почти 56 процентов опрошенных молодых людей даже не знают о существовании законов РК «О занятости населения» и «О труде». Положение на рынке труда 80 процентов юношей и девушек охарактеризовали как нестабильное, а 54 процента уверены, что могут потерять работу в любой момент.
Из-за неуверенности в завтрашнем дне молодые люди не хотят создавать семьи и рожать детей — за последнее десятилетие рождаемость в республике уменьшилась вдвое. Демографы с тревогой говорят о кризисе, о четкой тенденции старения населения. За этим тоже стоит, в частности, проблема трудоустройства — одна из самых больных для казахстанской молодежи. Но неверно было бы вычленять ее из контекста социальных проблем всего нашего общества. Да, молодежь пассивна, но и взрослые поощряют ее к этому. Еще никто не сказал: «Разгрузи вагон угля, изобрети что-нибудь потрясающее и получи приз!» Но — всегда и везде: «Собери три этикетки, голограммы, пробки и возьми свой миллион!» Не очень умному хочется немедленно сесть за руль машины с чарующим слух названием или, выпив три бутылки водки «Медведь», улететь с грудастой красоткой в Париж. Потом вернуться домой, и после этого наступит счастье навсегда, автоматически. Умному, который знает, что он умный, тоже охота в Париж. Только чтобы уж не возвращаться. Как сказано в одной официальной бумаге, «значительная часть молодежи, поступившая в зарубежные вузы, убывает безвозвратно»…