Вопрос «о 0,6 евро» (именно такую сумму уплачивали при прежнем режиме предприниматели-«челноки» за один килограмм ручной клади при пересечении границы) вызвал дискуссию, уступавшую по накалу страстей разве что полемике вокруг новых импортных пошлин на автомобили.
Торг здесь неуместен
Однако в стремлении упразднить «диковатую практику» челночной контрабанды казахстанские чиновники проявили куда больше твердости и на уступки не пошли — хотя в разгар споров вокруг ввозных пошлин на иномарки все же установили льготный режим сроком на один год. Еще до ратификации документов Таможенного союза в парламенте депутаты не раз высказывали серьезную озабоченность по поводу судьбы «целой плеяды предпринимателей, импортировавших товары из Китая и Турции». По словам сенатора Гани Касымова, «челноков» сегодня не меньше полутора миллиона человек.
У Министерства экономического развития и торговли свои аргументы: во-первых, как подчеркивает глава ведомства и главный казахстанский переговорщик по ТС Жанар Айтжанова, «этот вопрос очень чувствителен для наших партнеров по Таможенному союзу», поскольку и Беларусь, и Россия не заинтересованы в том, чтобы через границу Казахстана к ним хлынул дешевый импорт из Китая и Турции. Во-вторых, чиновники уверяют, что таким образом поддерживают отечественную легкую промышленность.
Напомним, что нормы провоза грузов физлицами «для личного пользования» были снижены с 2 тонн (по овощам и фруктам с 5—10 тонн) до 50 килограммов; кроме того, был установлен стоимостный ценз — 1,5 тыс. евро. Груз, провозимый сверх этого лимита, теперь будет облагаться пошлиной в размере 30 проц. от его стоимости, причем размер платежа должен быть не менее четырех евро за один килограмм. Помимо сборов в 0,6 евро за один килограмм (куда входила и таможенная пошлина, и все необходимые к уплате налоги) отменена и действовавшая параллельно тринадцатипроцентная пошлина на овощи и фрукты. Г-жа Айтжанова напоминает, что «сама идея упрощенного режима была связана с необходимостью насыщения внутреннего рынка товарами народного потребления», а ее реализация пришлась на 2005 год, когда весовые ограничения были увеличены с двухсот килограммов сразу в десять раз.
Министр финансов Болат Жамишев, не отрицая, что «эти меры были введены для снижения давления цен плодово-овощной продукции на инфляцию», всячески подчеркивает, что доля овощей и фруктов, ввозимых в упрощенном порядке, в объеме импорта неуклонно снижалась в течение последних трех лет. Если в 2007 году она составляла 43 проц. (по весу 56 проц.), то в 2008-м сократилась в два с лишним раза — до 20 проц. (27 проц. по весу). В 2009 году объем подобного импорта, по словам главы Минфина, и вовсе сократился до 5,5 проц. (в весовом выражении — 7,9 процента).
Г-н Жамишев объясняет этот процесс тем, что размер единого таможенного тарифа (ЕТТ) оказался значительно ниже, чем сборы по так называемой упрощенке: последней пользуются преимущественно поставщики, не имеющие контрактов и документов о происхождении товара. Таким образом, одним из положительных побочных эффектов отмены льготного режима, уверен министр, может стать отток импорта плодово-овощной продукции неизвестного происхождения, так или иначе угрожающей санитарно-эпидемиологическому благополучию страны.
Что касается импорта товаров народного потребления, оформляемых по льготному режиму, то его доля, по заверениям г-на Жамишева, не превышает 2,7 проц. от всего объема импорта физических лиц. Таким образом, шеф Минфина не видит никаких трудностей в том, чтобы «эти два процента встроились в общеустановленный порядок». Г-жа Айтжанова дает другую цифру: по ее словам, с использованием льгот сегодня оформляется не более 0,4 проц. всего импорта.
Тяжеловесный импорт
Правда, другие высказывания министров несколько противоречат самоуверенным утверждениям о незначительной доле «челноков» (именно они пользовались упрощенным порядком) на потребительском рынке. Так, по словам г-на Жамишева, в Казахстан ежегодно завозится около 2 тыс. тонн трикотажной и 1,5 тыс. тонн «прочей» одежды, 1,5 тыс. тонн постельных принадлежностей, свыше 700 тонн обуви и 600 тонн сумок и кожаных изделий. Уникальность этой статистики заключается в том, что, наверное, это единственный пример, когда одежда и обувь измеряются в тоннах.
Доминирование «челноков» на рынке одежды и обуви настолько очевидно, что председатель НЭП «Союз «Атамекен» Азат Перуашев настаивает: «За время действия льгот мы фактически потеряли нашу кожевенную промышленность, предприятия по производству готовой швейной продукции и детских товаров». Г-жа Айтжанова подтверждает грустные умозаключения г-на Перуашева цифрами: если в 2005 году число работников отечественного легпрома составляло 20 тыс. человек, то в 2010-м оно сократилось до 13,7 тысячи. При этом за этот же срок доля отрасли в структуре промышленности снизилась с 2,2 до 0,8 процента.
Коллективную позицию казахстанского легпрома выражает директор компании «Текстилайн» Сергей Апенко, который утверждает: промышленникам есть что предложить не только на внутреннем рынке, но и на экспорт. «Но бороться с нецивилизованным импортом и с неконкурентной по качеству продукцией, завозимой тоннами, отечественные текстильщики не в силах», — констатирует он.
Мы за ценой не постоим?
Впрочем, аргументы сторонников отмены «упрощенки» их оппонентам кажутся не столь убедительными: к примеру, сенатор Светлана Джалмагамбетова уверена, что эти меры вкупе с трех- и четырехкратным увеличением пошлин на импорт из третьих стран привели к тому, что «целая армия» предпринимателей, специализировавшихся ранее на поставках из Китая и исправно плативших налоги, сегодня вынуждена закрывать свой бизнес. По подсчетам г-на Касымова, таких бизнесменов 1,5 млн человек.
Г-н Жамишев привычно парирует, что «по тем группам товаров, по которым у нас есть потенциал роста, все-таки необходимо обеспечить защиту внутреннего производства». «Иначе, если все будут специализироваться только на импорте дешевых китайских товаров, откуда будут браться рабочие места и соответственно доходы, чтобы эти товары покупать?» — резонно вопрошает министр финансов.
В то же время глава Минфина отнюдь не склонен преувеличивать масштабы последствий введения ЕТТ и отмены нормы «0,6 евро» — особенно в части самочувствия малого и среднего бизнеса. По крайней мере, отрицательной динамики налоговых поступлений от МСБ в нынешнем году г-н Жамишев не отмечает: бизнесмены как платили, так и продолжают платить налоги. А цифру в 1,5 млн человек, оставшихся без работы, министр финансов и вовсе считает «неубедительной» и «надуманной».
Тем не менее г-жа Джалмагамбетова настаивает на детальном и скрупулезном анализе состояния дел предпринимателей, занятых в сфере импорта товаров из Китая: сколько из них вынуждены были свернуть свой бизнес, и какие меры может предпринять правительство для их поддержки и трудоустройства. Между тем мажилисмена Тито Сыздыкова более всего волнует влияние новых правил на цены — в особенности на те товары, которые традиционно импортируются из Китая и Турции: одежда, обувь, предметы домашнего обихода.
— Существовавшие до недавнего времени нормы провоза пусть и некачественного, но дешевого товара из Китая позволяли удовлетворить спрос групп населения с небольшим достатком, — говорит г-н Сыздыков.
По заверениям г-жи Айтжановой, отмена упрощенного режима отнюдь не означает, что дешевым китайским товарам путь на казахстанский рынок отныне заказан: они будут по-прежнему исправно импортироваться, однако в общеустановленном порядке, с уплатой пошлин в размере 10,5—15 процентов.
По мнению министра экономического развития и торговли, цены на рынках и без того в 4—5 раз выше таможенной стоимости товара — а значит, отмена нормы в «0,6 евро» на них никак не повлияет. Для сохранения единого режима таможенного оформления грузов министр, по ее заверениям, готова даже поступиться размером импортной пошлины.
Между тем г-н Жамишев уверен: введение ЕТТ с 1 января нынешнего года «практически не повлияло» на индекс потребительских цен.
Источник: Жанар ТУЛИНДИНОВА, «Фокус»