Возродится ли пернатое царство Приуралья?

Бюджет этой программы составляет 380 млн. долларов. В текущем году для охраны пернатых решено использовать в рамках проекта несколько десятков миллионов.
Однако, при отсутствии в РК единой программы по искусственному разведению и расселению исчезающих видов птиц, по словам ученых-орнитологов, в том числе в Приуралье, шансы на восстановление популяций пернатых «краснокнижников» по-прежнему малы.
Древнее наследство
Приуралье по праву считается особенной территорией, настоящей природной сокровищницей Казахстана. Красивейшие лесостепи, луга, пойменные леса и огромные водные акватории издревле стали родным домом для многочисленных представителей животного мира и легиона пернатых.
Несколько веков назад уровень Хвалынского (Каспийского) моря был так высок, что Яик (Урал) впадал в него примерно в том месте, где стоит нынешний Уральск.
В древности море не раз покрывало всю Европу и соединялось с Северным Ледовитым океаном. Это оттуда перебрались в Каспийское море и прижились там тюлени, белорыбица, лосось.
Стоило морю отступить, и в богатых зеленых степях Приуралья и Прикаспия появлялись несметные стада разных животных и целые полчища птиц. В недавние времена найдены здесь скелет северного оленя, кости мамонта и первобытного быка, волосатого носорога и других животных и птиц, существовавших тысячи лет назад.
В прошлом веке по списку известного натуралиста Г.С.Карелина (он один из основателей Уральского областного краеведческого музея) только в Уральской области насчитывалось 345 видов птиц.
Почти все они встречаются в Оренбургской и Атырауской областях. В 1929 году писатель Алексей Толстой совершил по Уралу путешествие на лодке. В очерке «Из охотничьего дневника» есть такие строки: «Трава здесь по плечи, местами выше головы. Тополевый, ивовый живописный лес. Сквозь прибрежные ветки зеркально блестит озеро — широкая, на много верст старица. То и дело из-под ног вылетает тетерев, ошалело, путаясь в кустах, с сухим фырканьем снимаются куропатки, напуганные вяхири перелетают в двадцати шагах…». Это ли не описание идеального охотничьего рая?
Здесь, на реке, старицах, озерах, морском побережье, в степи — обитают или останавливаются пролетом чирки, кряквы, гуси, лысухи, дрофы, кроншнепы, дрозды, вальдшнепы, болотные кулики. Всех не перечислишь. Одни птицы скромные — незавидная дичь, о других на охотничьих посиделках наслушаешься всяких былей и небылиц.
Обилие промысловой птицы в Приуралье повлекло за собой массовое ее истребление, принявшее в конце позапрошлого и начале прошлого веков особенно большой размах.
Сейчас просто невозможно представить, сколько ее было уничтожено.
Взять, к примеру, дрофу. Сегодня редко где в Приуралье, да и по всему Казахстану, можно увидеть эту птицу. А каких-нибудь 120-100 лет назад дрофа была самым обычным представителем живой природы в степях Приуралья. Путешественникам постоянно попадались на глаза их табунки. Насчитывающие двести и более особей. Свидетельство очевидца: «Куда хватает глаз, стелется волнистая равнина, усыпанная дрофами, между которыми кое-где виднеются стада баранов».
В те времена эти большие, достигающие 10 килограммов веса птицы, которых казахи называли «тюе-таук» (курица-верблюд), нередко не откочевывали на юг, а оставались на зимовку. Тогда для добытчиков начиналась «потеха».
Куда исчезло живое?
Увы, многообразие и обилие птичьего царства исчезло не само по себе, а благодаря варварскому поведению человека.
Я.Я.Полферов писал в 1896 году: «В сырые, осенние дни, сменяющиеся холодными морозными ночами, крылья дрофы покрываются тонким ледяным слоем, отчего полет ее становится тяжелым, и прежде чем подняться на воздух, дрофа пробегает значительное расстояние, усиленно взмахивая крыльями и отталкиваясь от земли ногами.
Зная это, местные жители в первое же морозное утро выезжают на охоту. Сначала охотники объезжают стаю дроф в несколько кругов, а потом, когда расстояние сократится до 200-300 шагов, пускают лошадей вскачь прямо на птиц и пока те оправятся от изумления, пока поднимутся, добытчики успевают почти вплотную подскочить и бьют уже без промаха. В гололедицу же дроф ловят живыми, бьют ногайками, палками, так как все тело этих птиц покрывается ледяной броней. Нужно видеть, чтобы представить всю беспомощность дрофы, напрасно старающейся укрыться в зарослях от преследования всадника…».
Применяли тогда и другой способ добычи. Заметив остановившуюся на ночевку стаю, охотники разжигали невдалеке большой костер, а сами заходили с противоположной стороны. Птицы поднимали головы на свет и потому были хорошо видны. Охотники приближались к ним вплотную и били дубинками по шеям. Затраты минимальные, а за какой-нибудь час добывалось до ста и более птиц. Алчность местного населения привела к тому, что сейчас не каждому натуралисту удается встретить в Приуралье стайку дроф из четырех-шести особей.
Между тем птица эта очень полезна, так как «курица-верблюд» питается исключительно сорняками, а также их семенами, вредными насекомыми и даже грызунами. Ученые подсчитали, что, подстреливая одну дрофу, мы ставим под угрозу уничтожения несколько центнеров зеленой массы пастбищ.
На побережье Каспия и в пойме Урала объектами промысла становились не только дрофы, но и белые цапли и особенно лебеди: последних ценили за шкурки и пух, а также желчь, которая считалась целебной.
Цапель во множестве стали изводить в конце 19-го, начале 20-го столетий, когда женщины стали украшать шляпки перьями, которые растут у этой птицы на спине, причем только весной, во время размножения.
Изготовляли из перьев и веера, обладание которыми считалось верхом элегантности. Удлиненные и необыкновенно мягкие перья «эспри» ценились весьма дорого, и вскоре малая белая цапля почти исчезла.
Та же судьба постигла и лебедей. Охотились на них в основном в период линьки. Охотники выходили на легких бударах в Каспийское море, «отжимали» птиц к берегу и расстреливали.
Хотя пернатые, по мнению натуралистов, оказались более приспособленными к «общению» с человеком, чем млекопитающие, но охота в огромных масштабах, без ограничений сроков и методов добычи, привела к снижению численности почти всех промысловых видов.
А некоторые из них оказались на грани исчезновения. Не раз переиздававшаяся в Казахстане Красная Книга приводит перечень и дает описание редких птиц. И треть из них приходится на долю Приуралья: розовый и кудрявый пеликан (в свое время на него тоже охотились), желтая и малая белая цапли, колпица, каравайка, лебедь-кликун, краснозобая казарка, мраморный чирок и другие.
Природоохранные меры, принятые еще в молодые годы советского государства, приостановили хищническое истребление природных ресурсов Приуралья. Но, несмотря на создание заповедников и заказников, многочисленных охотничьих угодий, в обязанность которых вменили проведение природоохранных мероприятий, за многие десятилетия численность животных и птиц была настолько сокращена, что сейчас мы ведем уже речь не о ней, а о сохранении самих биологических видов представителей фауны.
С тем, чтобы следующие поколения могли хотя бы знать, что на планете еще существуют стерхи и стрепеты, кречеты и сапсаны, колпица и сухонос, белоглазая чернеть и черный турпан, красавицы цапли и пеликаны, фламинго и орланы, да всех не перечесть, пока…
Как ни странно, но в сегодняшние дни охота на птиц не представляет особой опасности для существования их видов. Отстрел промысловых птиц ведется под строгим контролем представителей природоохранных служб и сотрудников областных филиалов «Казохотрыболовсоюза».
Мешает существованию и возрождению многих видов, прежде всего, распашка земель, хозяйственное использование водоемов и их загрязнение промышленными предприятиями. Рост городов и дикий туризм также следует отнести к негативным факторам, влияющим на численность редких птиц.
— Но если, какие-то обстоятельства мы не можем изменить, то, например, создать государственную программу искусственного разведения птиц исчезающих видов в неволе, с тем, чтобы затем выпускать их в природные места обитания, нам по силам, — считает ученый-орнитолог института зоологии, кандидат биологических наук Сергей Ерохов.
С ним трудно не согласиться, тем более, что международные природоохранные организации охотно поддержали бы такую жизненно важную программу, выступи Казахстан с инициативой.
Пока же у нас в республике действуют лишь отдельные частные питомники и разовые международные проекты.
Успешно работает, в частности, питомник под Алматы, создателем и хозяином которого является Виктор Булекбаев.
В своем питомнике он выращивает соколов-балобанов и затем выпускает их на волю. Но такие примеры по республике единичны. Несмотря на то, что в прошлом году правительством РК был принят закон «Об охране, воспроизводстве и использовании животного мира», единая государственная программа восстановления исчезающих видов еще не создана.
Нет организации, коллектива или частного лица, которое взяло бы на себя решение этой важной проблемы.
А ведь промедление в этом деле — смерти подобно, точнее грозит вымиранием нескольких или нескольких десятков редких видов птиц и животных.