****
Известный в Казахстане и СНГ донор-чемпион А. Н. Скаковский, чей мировой рекорд по сдаче крови (сейчас он равен 856 кровосдачам) занесен в Казахстанскую Книгу рекордов — личность весьма незаурядная.
Однако, и отец его — Николай Константинович Скаковский — человек необычной судьбы, ученый — геолог, первооткрыватель Восточно-Коунрадского молибденового месторождения (Казахстан), также месторождения близ города Нальчик (Россия), испытавший бремя и пытку репрессий, как и многие его современники. Он оставил свои следы и в азиатской пустыне, и сибирской тайге, а результаты его трудов были высоко оценены.
Профессор Скаковский похоронен на Дальнем Востоке, куда был отправлен на очередную «разведку недр», в дебри тайги.
Горный институт в Алма-Ате
Получив распоряжение из Министерства, Н. К. Скаковский оставил должность проректора Иркутского университета, преподававшего на кафедре геологии. Он состоял, как и большинство геологов, в списке ценных кадров номенклатуры Министерства Геологии СССР. Тогда все назначения были — как приказы, а геологи имели «уровень секретности». Н. К. Скаковский — 4 «креста».
Вот так Н.К. Скаковский и стал первым проректором Горного института в Алма-Ате — почти с момента открытия его в 1935 году. Он сразу же вызвал из Иркутского Госуниверситета свою невесту, Марию Неудачину, и она с 1935 по 1944 гг. работала в том же в Горном институте, преподавателем на кафедре минералогии. Теперь это Политехнический университет имени Сатпаева.
Кстати, Н.К. Скаковский и первый президент Академии Наук Казахской ССР К. Сатпаев какое-то время работали вместе.
В застенках НКВД
В 1937 г., в одну из мартовских ночей, по чьему-то доносу, проректор Горного института Н.К. Скаковский неожиданно попадает в застенки НКВД Алма-Аты.
Позже он будет рассказывать родственникам о том, какие страшные были допросы. На них заставляли подписывать документы, которые фактически служили приговором самому себе. А если подпишешьтакой документ, состряпанный писарями НКВД, тогда расстрел, или высылка на каторгу, на Колыму, либо на лесоповал, в Сибирь, да еще проблемы для семьи.
Однако у Скаковского был железный характер, волевой, несгибаемый. Никакие «компроматы» он подписывать не стал. На беспощадных допросах, где применялись пытки, в камерах, где заключенных специально кормили селедкой, а затем не давали пить, где лишали сна, чтобы заключенные изматывались и теряли терпение, Н. К. Скаковский не сдавался!
К интеллигентному и обаятельному профессору в НКВД не все относились жестоко — разные были следователи, попадались и порядочные люди. А ведь обычно на допросах избивали до крови. Более того, в одной и той же камере заключенные по «политической статье» и уголовники сидели вместе. Однажды там оказался даже православный священник. Среди заключенных находился и профессор математики Масленников, и совсем юные хулиганы, «шпана», взятая за мелкие кражи.
Профессор Скаковский познакомился с одним таким мальчишкой. Научил его, как вести себя на суде, чтобы выйти на свободу. Как жить, учиться и работать, чтобы не воровать на кусок хлеба. В общем, провел «воспитательную работу», а вместе с ним передал на свободу свое письмо, разумеется, написанное «подпольно». Заключенным бумагу и ручку не давали. На тонкой папиросной бумаге, которую профессор Скаковский «извлекал» из недр своих папирос, которые приносила подруга Маруся, он своей кровью нацарапал, как мог, письмо. Приходилось тщательно обдумывать каждое слово, в каждом предложении. Это был тот важный случай, где краткость — сестра таланта. Другого шанса спастись — могло не быть…
Он дважды объявлял голодовку, что по тем временам выглядело дерзко. Было и такое, что заключенных уже «погрузили» в вагоны для отправки на лесоповал, и Н. Скаковскому ничего не оставалось, как потребовать, чтобы его открытую, кровоточащую рану на ноге осмотрел врач . Что и спасло: с такой раной в глухой тайге долго не протянул бы никто. Преданная Маруся регулярно носила ему в тюрьму «передачи» — еду, папиросы, всегда поддерживала его морально, как только могла. Её верность, любовь и забота не давали иссякнуть его силам и здоровью, вере в себя, не давали пасть духом. И чудо произошло: письмо дошло до надежного адресата — Михаила Калинина. В то время в Кремле был доступный «ящик», куда любой желающий мог кинуть письмо. Вероятно, благодаря этому письму, в тюрьму, где находился в заключении Н. К. Скаковский, прибыла проверяющая комиссия. И в 1940-м году профессора отпустили, взяв «подписку о неразглашении». Поэтому обо всем, что там происходило на самом деле, Скаковский рассказал гораздо позднее — жене и другим родственникам. После всех мучений, за счет НКВД ему сшили два костюма, выплатили всю зарплату, за три года вынужденного «прогула» и отправили лечиться на черноморский курорт.
Рудник Убаредмет
После отдыха на Черном море Н.К. Скаковский возвращается в Алма-Ату, к жене Марии. И спустя некоторое время отправляется работать в район озера Балхаш. Сохранились письма, с обратным адресом, где на штемпеле указана дата — 1942-й год. Геологи искали то, что в тот момент было очень важно для оборонной промышленности СССР. По некоторым данным, открытое ими Коунрадское месторождение давало в годы войны около 60 % от всего добываемого в Советском Союзе молибдена. Надо сказать, что Николай Скаковский еще до войны стал первооткрывателем месторождения близ Нальчика. Но в годы войны оно было захвачено гитлеровцами. Поэтому Коунрадское молибденовое месторождение имело важное значение, и внесло огромный вклад в достижение Победы в Великой Отечественной войне. Молибден — редкоземельный металл, идущий для производства стволов танков и пушек, зенитно-ракетных установок «Катюша».
В 1945 г. Мария едет на рудник Убаредмет, к мужу, где работает до 1948 г., а еще в 1946 году в семье геологов Скаковских родился сын, которого назвали Александром. Саша Скаковский видел своего отца в последний раз в возрасте четырех лет. Биографию своих родителей знал со слов матери.
С 1948 по 1950 гг. семья Скаковских снова жила в Алма-Ате. Однако, работа геолога — вечные скитания, неудобства. В 1950 г. мать Саши была откомандирована на станцию Берлик, в Чуйский район, Джамбульской области, где базировалась полевая минералогическая лаборатория, при поисково-съемочной геологической экспедиции.
Позднее, в 1956 г. лабораторию при Южно-Казахстанском Геологоуправлении из Берлика перевели в Алма-Ату. Разумеется, настоящие, ценные, научные, геологические кадры вместе с лабораторией тоже переехали в столицу Казахской ССР.
Продолжение следует
Фото из семейного архива А. Н. Скаковского