"Золотая", сельская, неформальная…

На мой взгляд, словосочетание «проблемы молодежи» сегодня превратилось в такое же затертое выражение, как «борьба с коррупцией» и, строго говоря, утратило смысл. Принято считать, что коли существует молодежь, то есть у нее и какие-то свои, особенные «заморочки». Но дело в том, что сейчас в стране нет просто молодежи. Предполагать, что люди, входящие в одну и ту же возрастную категорию, только лишь в силу одного этого факта сегодня сталкиваются с одними и теми же проблемами — значит, идти шаблонным путем, который не принесет никаких конкретных результатов, кроме традиционной, набившей оскомину говорильни.
Этого регулярно пытаются избежать наши государственные мужи, но в целом все скатывается к принятию резолюций и постановлений, со временем тихо пополняющих архивы.
Яркий пример — закон о государственной молодежной политике, принятый в 2004 году и изначально носивший формальный характер. И хотя этот документ впервые обозначил статус молодежи на правовом уровне, он до сих пор остается скорее декларативным документом. В законе — 20 статей, из них 7 — общего характера и 13 статей, непосредственно регулирующих область молодежной политики, при этом ни одна из них не обладает механизмом прямого действия. Все они сопровождаются ссылкой «на усмотрение местных органов власти», что создает отличную возможность на местах практически игнорировать все, что прописано в этом законе.
Такие положения, где речь идет о разработке региональных программ занятости молодежи, программе поддержки молодежного предпринимательства и молодых семей, аккуратно и красиво остаются на бумаге. И ответственности за это никто не несет.
Закон, принятый четыре года назад, явно морально устарел, за этот время ситуация во всех сферах жизни общества заметно изменилась. В советский период можно было говорить о молодежи вообще и с большим или меньшим основанием употреблять выражение «проблемы молодежи». Тогда даже с учетом всех различий между молодежью — сельской и городской, столичной и провинциальной, вузовской и не вузовской — существовало единое социальное пространство, в которое эта молодежь была включена: она училась в единой школе по одним и тем же учебникам, находилась в едином пространстве СМИ, «потребляла» одни и те же культурные продукты, имела единообразный социальный статус по отношению к «взрослому миру», искусственно «сплачивалась» единой идейно-политической скрепкой в виде ВЛКСМ.
Юноши и девушки ставились в однотипное положение социальной ответственности перед обществом и государством — армия, необходимость учебы и работы под угрозой наказания за «тунеядство», поощрение семейно-брачных отношений и наказание за отклонение от стандарта — налог на бездетность, ограничения в карьерном росте, общественное воздействие в форме товарищеских судов, «персональные дела» и т.п.
Сегодня молодые люди находятся в несопоставимых стартовых условиях.
В молодежной среде существуют объективные противоречия между разными группами. Эта ситуация классового расслоения — типичного для капиталистического общества — давно сформулирована в пословице «У кого-то суп жидкий, у кого-то жемчуг мелкий». Признает ее и наше правительство, введя на официальном уровне такой термин, как дифференциация бедности.
Довелось мне как-то беседовать с вроде бы вменяемым человеком, профессором юридической академии, который говорил мне, что с молодежью у нас все хорошо, и ссылался на своих студентов: как они хорошо выглядят, как модно одеты, на каких машинах приезжают на занятия и какие замечательные письменные работы пишут. Одним словом, все прекрасно. Замечательная молодежь! Но как быть с тем общеизвестным фактом, что многие доктора и кандидаты наук при их мизерных зарплатах содержат себя и свои семьи тем, что пишут за студентов те самые «замечательные письменные работы», и между ними существует даже соглашение о расценках?
Всякая социальная система — везде и всегда — отбирает и воспитывает некоторое количество молодых людей, призванных поддерживать и укреплять существование именно этой социальной системы — и они получают от системы поощрения и привилегии. Собственно говоря, даже в среде богатой и элитной молодежи, конечно, возникают определенные проблемы, но рассуждать о них скучно, как скучно говорить и о самой этой молодежи. Реальные проблемы сосредоточены в другой реальности — и это: социальное неравенство, бедность. Социальное расслоение не уменьшается, а нарастает, что вынуждены констатировать даже высшие чиновники. Возможность развития ребенка, подростка, молодого человека сегодня напрямую зависит от материального положения его семьи и места проживания. Те, кто родился в сельской местности, практически заведомо лишены социальных перспектив. Бедность — и тем более нищета — влекут за собой множество проблем: не только невозможность полноценного развития — интеллектуального, физического, психического, эстетического, не только невозможность получения качественного образования, отсутствие доступа к нормальной медицинской помощи, к достижениям культуры, но и просто — существование в условиях хронической депрессии.
Социологи давно пришли к выводу, что у сельской молодежи — гораздо больше шансов спиться или совершить преступление. Голодный ребенок не может нормально учиться, а нищета убивает в человеке чувство достоинства, самоуважения.
Статистика неумолимо свидетельствует: детская и подростковая преступность растет. Ситуация ориентирует членов общества на материальный успех, а роскошной жизни на всех не хватает, поскольку распределены они более чем неравномерно, и значительная часть населения ими обделена и не может их получить легальным путем по принципу «от трудов праведных не наживешь палат каменных».
По мнению криминологов, дальнейшее омоложение преступности и увеличение числа жестоких и тяжких преступлений, совершаемых подростками и молодежью — явление неизбежное.
Острая проблема — наркомания и алкоголизм. Настолько острая, что порой кажется, и решить ее невозможно. Принято считать, что наркомания — болезнь, которая лечится. Между тем, американские ученые доказали, что наркомания — это не болезнь, а вид зависимости от измененной формы сознания. Измененных форм сознания известно много: гипноз, азарт, религиозный экстаз, вдохновение, постоянное чувство опасности. Зависимость от них заложена в природе человеческого сознания, поскольку это напрямую связано с познавательной способностью мозга. Говоря иначе, вылечить от наркомании и алкоголизма нельзя, можно переориентировать наркомана — при условии, что он сам этого хочет, и наркотик еще не разрушил физически его организм, не стал ему химически необходим — на другую, общественно безвредную или общественно полезную форму зависимости, такую, например, как спорт или творческая деятельность.
На парламентских слушаниях представители молодежного крыла НДП «Нур Отан» — «Жас Отан», — приводили такие цифры: обучение одного студента колледжа в год обходится стране в 145 тысяч тенге, двухмесячный курс лечения одного наркомана в 150 тысяч тенге, а содержание одного заключенного в местах лишения свободы в год в среднем составляет 302 тысячи тенге.
В цивилизованных странах давно поняли, что инвестировать средства в молодежь — выгодно, поскольку отдача будет многократной. У нас пока по сути она предоставлена сама себе. Со всеми контрастными проблемами.
На недавнем первом съезде «Жас Отан» президент страны дал поручение подготовить новый закон о государственной молодежной политике.
Это предельно сложная задача. Ведь по идее, закон должен учитывать все нюансы: от гарантированной поддержки молодоженов до социальной защиты любой категории граждан в возрасте от 15 до 29 лет — а их в Казахстане почти четыре миллиона. Или 30 процентов населения страны.