Cиндром особой жестокости

…На рынке женщина заметила, как воришка разрезает ей пакет. Закричала, обозвала сволочью. Пошла дальше. Но тот, видите ли, оскорбился, догнал ее и ударил изо всех сил кулаком в лицо. «Скорая», легкое сотрясение мозга. Не вмешался ни один человек, Спасибо, хоть врачей вызвали.
…Мальчишка исхитрился залезть на электрический столб. Провода заискрили, друзья струсили и разбежались. Довольно долго герой кричал и звал на помощь, боясь пошевелиться. Взрослые шли мимо. Стучится при сострадание в наши сердца? По мнению руководителя Центра социологических исследований «Икс» Ирины Лившиц, все реже. Большинство граждан нашей страны не верят в ее стабильность и грядущее процветание. Причем не только безработные и нищие, но и те, чей труд, собственно, должен приближать это самое процветание. То есть чиновники. Они, как никто другой, ощущают разлад государственной машины: власть коррупции, абсурдность одних законов и невыполнение других, крах экономики. Отсюда — апатия, глубокая депрессия.
Как наш человек выходит из депрессии? Кто-то пропускает стаканчик-другой-третий, а кто-то наступит специально соседу по автобусу на ногу — глядишь, и полегчало. Если верить Фрейду, то человек ведет себя «в рамках» общества, только подчиняясь вынужденному принуждению. «Мы еще не дошли до того, чтобы быть в состоянии любить своих врагов или подставить им левую щеку после удара в правую,» — писал он. Да, любить врагов сложновато, но зачем же создавать новых? А мы, на мой взгляд, создаем, и не без помощи…
…Безработицы. Стайки плохо одетых людей на магистралях, превратившихся в биржи труда под открытым небом, становятся все гуще. Вы никогда не обращали внимания на то, какими глазами эти мужички провожают сверкающие лимузины? Конечно, они затравлены и сломлены, но иногда… Рука взглянувшего так может и за булыжником потянуться. Импульс враждебности закладывается здесь, у обочины. Многие из тех, кто еще вчера имел работу, а сегодня жестоко выброшен на произвол судьбы, обижаются не на правительство и даже не на директора предприятия-банкрота, а на своего ближнего — скажем, соседа с тугим кошельком.
Социологи опросили около тысячи алматинцев разных возрастов и профессий, причем число изучаемых свойств личности пришлось ограничить (психологи исчисляют их десятками). Был и достаточно непростой тест: респондентов просили расставить в порядке важности такие понятия как дружба, интерес, страх и т.д. Понятно, что одно дело — «вес» жадности у сытого и богатого и другое — у голодного и бедного. Но грубую оценку можно дать. «Зависть» и «престиж» по значению на 20-12 процентов обогнали «жадность», «страх» и «свободу». Почти вровень с ними идут «убеждения, «интерес», а дружба отстала на 22 процента. Итак, лидирует зависть.
…Безденежья. Сами знаете, как мгновенно они, заветные, тают и как трудно с искренним восторгом оценить просторные витрины шикарной новостройки, где выставлены туфельки за пятьсот баксов. Безденежье угнетает. Во все времена немного находилось философов, способных весело переживать отсутствие звонких монет. А в наших условиях, когда рост цен бьет под дых чуть ли не каждый день, таких и вовсе негусто. Когда в карманах не звенит, еще тоскливее смотреть на бабульку, торгующую спичками или жалким домашним барахлишком.
Исследования не выявили ничего принципиально нового в состоянии наших кошельков: 73 процента их владельцев живут «от зарплаты до зарплаты», не позволяя себе ничего лишнего, 18- пребывают в вечных долгах и только доходы 9 процентов позволяют счастливчикам не думать о завтрашнем дне.
…Безразличия. Видя, что родному государству наплевать на него, человек постепенно начинает
отвечать ему взаимностью, бессознательно перенося такое отношение на общество. Гражданская совесть его засыпает летаргическим сном. Ему все равно, что происходит в подъезде и что — в парламенте. Он с отвращением переключает новости, чтобы не видеть плачущих, голодающих и вяло просматривает «мыло». Работник из безразличного — никакой, он ходит на работу по инерции, пользы не приносит и не собирается.
— Человек начинал свою карьеру в цивилизации как стадное животное. Кроме чувств личных и семейных, ему присущи чувства социальные: потребность в общении, сопереживание, альтруизм, подражание, говорит Ирина Лившиц. Однако стадо гуманоидов — не демократия, а диктатура, постоянно раздираемая противоречиями в борьбе, за положение в иерархии власти. Это зафиксировано в потребностях лидерства, самоутверждения. Вместе с тем и в конформизме.
Поразительно, но сегодня 56 процентов ответивших абсолютно безразличны к своей карьере. Попробовать себя на другом поприще хотят 26 процентов. 18 процентов считают, что перспектив для профессионального роста у них нет.
Теперь о ряде этических вопросов анкеты. Соотношение эгоизма — альтруизма. Имеются исследования на животных: эгоизм всегда превалирует, альтруизм проявляется к детенышам и гораздо меньше — к членам своей стаи. Мы проверили зависимость доброты от степени близости по тем отчислениям от своего дохода, которыми человек готов пожертвовать ради детей, но не только собственных… И вот что получилось. На своих детей люди готовы отдать 5 процентов дохода, чужим, но живущим в нашем городе — 1,5 процента, детям своей страны — 1 процент, а детям в Афганистане — всего 0,1 процента… Такие вот до смешного малые цифры.
…Отчаяния. Приступы его, я уверена, посещают каждого гражданина нашей страны (за оптимистичное правительство не ручаюсь) — будь то предприниматель, которому не дали развернуться, или мать больного ребенка, спасти жизнь которого могут только за границей. Отчаяние способно сделать с человеком все что угодно — заставить спиться до последней стадии или затаить злобу на всех и вся.
Может ли злоба как бы аккумулироваться в обществе? Несомненно. И тогда «бесконечное множество культурных людей, которые отшатнулись бы от факта убийства, не отказываются от удовлетворения своей жадности, агрессивности… не упускают случая, чтобы навредить другим людям путем лжи, обмана, клеветы» — прогнозирует Фрейд.
— Отец психоанализа наверняка нашел бы в нашем обществе обширное поле для своих исследований на тему «Добро и зло», — считает психолог Игорь Кульчицкий. — Особенно его всегда интересовал вопрос: добр человек от природы или изначально зол? Но это все теория, в жизни, как известно, нет чисто черного и белого.
Сегодня происходит резкий раздел общества на богатых и бедных. Но в каждом слое — еще немного очень богатых и очень бедных. Люди доведены до отчаяния. Отъезжайте на несколько километров от обеих столиц и посмотрите, как они живут. Голод, беспросвет. Люди преданы страной, унижены, а ведь под прессингом унижения человек долго существовать не может. Даже рабы поднимали бунты, причем иногда заведомо обрекая себя на неудачу.
Недавно, впервые за много лет, мне пришлось ехать поездом из Москвы в Алма-Ату. Помните, как прежде можно было почувствовать границу безо всяких объявлений? На казахстанских станциях начинались горы фруктов и овощей, еды. Окрестные жители выходили к поездам, буквально за копейки продавая эту роскошь. Выходят они и сейчас. Но для того, чтобы выпросить милостыню у богатеньких пассажиров. Оборванные, голодные. И такая тоска в глазах…
Невроз — вещь страшная. Вы не можете толком спать, есть, вас постоянно что-то гнетет — а причин для этого, что говорить, более чем достаточно. Появляются навязчивые состояния невротика, психические расстройства, которые вполне могут породить агрессию.
Мы — общество психически неуравновешенных людей. Как это ни горько звучит, но у нас нет ни одного нормального человека. Даже младенцам передается тревога матери, ее неуверенность в завтрашнем дне. Это, между прочим, относится и к состоятельным, потому что общая атмосфера нестабильности незаметно отравляет и их, души. Не может не отравить.
Агрессия может созреть и выплеснуться. И тогда бедный пойдет на богатого, бомж — на чиновника. Не забывайте огромную, страшную власть «синдрома толпы», которая бросает людей на погромы и метяжи. Людей, психически неуравновешенных…
…Жестокости. В травматологии алматинской городской детской клинической больницы койки не пустуют никогда. Случаи бывают самые невероятные, но…
— Сейчас заметно обострился синдром жестокого обращения с детьми, СОЖ как мы привыкли сокращать этот термин, — рассказывает Анвар Бекович Кунанбаев, заведующий отделением. — Что должен натворить трехлетний ребенок, чтобы мать избила его до ужасного состояния? Ушибы, переломы, кровоизлияния, сотрясения мозга… Раньше за год был всего один такой случай — и то мы на ушах стояли. А теперь примерно раз в две недели поступает ребенок, измордованный собственными родителями порой так, что живого места нет. Видимо, это происходит оттого, что жизнь стала тяжелее. Безденежье, беспросвет, вот и выплескивается злость через кулаки.
Думаю, в душах таких пап и мам — уже вечный черный день. Семьи перестают быть счастливыми. Одна из знакомых призналась недавно, что «сама не знаю, как» ударила сынишку по щеке. Зашалили нервы, озверела, что называется. Я не уверена, впрочем, что родители больничных пацанов переживают так же бурно, как она. Мне кажется, они просто бегут за очередным пузырем, махнув рукой на безнадежную жизнь вообще и на будущее своей страны в частности.
Лупасят друг друга и детки. Термин СОЖ здесь весьма и весьма применим. Девочки бьют врагинь головой об асфальт, пинают в болевые точки, не гнушаются и подручными средствами типа железных прутьев. Анвар Бекович работает в отделении уже двадцать пять лет — если в год отсюда выписываются около двух тысяч детей, значит, через его руки прошли в среднем пятьдесят тысяч. Насмотрелся всякого, пережил многое. Но уверен — подобной жестокости прежде не было.
Сочетание «особая жестокость» все чаще встречается и в полицейских сводках. Только в Алматы, по данным ГУВД, рост тяжких преступлений в прошлом году составил 20,4 процента. Увеличилось количество изнасилований, разбоев, грабежей. Граждане «активнее» молотят других, причиняя, если выразиться языком протокола «тяжкий вред здоровью». Жестокость порой невозможно объяснить — преступник впадает в состояние некой озверелости. В папках следственных дел — снимки обезображенных трупов, еле выживших жертв, людей ставших по чьей-то злой воле инвалидами. Недавно военно-следственный департамент МВД РК расследовал дело, поразившее жестокостью даже закаленных мужиков: в одной из воинских частей командир избил солдата так, что тот умер в больнице. Сломанные ребра и синяки — дело для армии привычное, но сейчас уже очевидно: садистская наклонность «неуставных» отношений крепнет день ото дня.
…И просто сволочизма. Мусор, выброшенный к соседской двери, дохлая кошка через забор, ночная музыка, затопленный потолок — все это наши с вами дела. Не инопланетяне же вытирают грязные башмаки именно о чужой половичок!
Что-то надломилось во многих из нас, испортилось, как в старом патефоне. Какая-то нравственная пружина, взведенная до упора, лопнула, не выдержав нагрузки. Да и то: мы ведь не семижильные. Если тебе полгода не платили зарплату, а вчера выдали предупреждение об увольнении — поневоле на всех окрысишься.
Неправильно это. Бога, может быть, и нет, но идея его существования ведь хороша! Если бы жил у каждого в душе свой Бог, жестокости и равнодушия было бы меньше, а терпения и любви — много больше. Школа выживания, в которой мы все учимся сегодня с переменным успехом, вытравила из многих умение понимать, сострадать, сопереживать. Но зачем же нам такая школа, где главные дисциплины — это равнодушие и жестокость?