Контракт не догма

Несколько дней назад «Karachaganak Petroleum Operating» произвел отгрузку первой партии конденсата с морского терминала КТК в Южной Озерейке около Новороссийска.
Греческое судно «N. Christiana» было загружено сырьем в объеме 89 тысяч тонн, принадлежащим «Agip» и доставленным к нефтетерминалу по системе Каспийского трубопроводного консорциума.
Поставки в КТК начались, как известно, в прошлом месяце: КРО доставил «нефть» к магистрали по соединяющемуся с ней 635-ти километровому трубопроводу «Карачаганак — Большой Чаган — Атырау». Объемы запланированной прокачки до конца мая составили 100 тысяч тонн. По сообщению пресс-службы компании, к концу второго квартала они должны возрасти до 7 миллионов тонн в год, что, в свою очередь, позволит КТК достичь и превысить уровень транзита в два миллиона тонн нефти в месяц.
В настоящее время по КТК транспортируется в месяц около 1,6 млн. тонн. С момента пуска трубы в эксплуатацию в октябре 2001 года было транспортировано более 33 млн. тонн сырья, а с начала этого года — около 7 млн. тонн.
Сегодня по трубопроводу поставляется только нефть грузоотправителей из Казахстана. Ранее планировалось, что с 1 июня Россия начнет выбирать свою квоту на транспортировку нефти по КТК, поставляя сырье через нефтепровод, который должен был быть проложен по территории Калмыкии до нефтеперекачивающей станции «Комсомольская». В июле прошлого года КТК и ЗАО «Государственная инвестиционная компания «КалмТЭК» подписали договор о соединении транзитных систем, а 20 ноября был подписан договор о транспортировке.
Недавно стало известно, что начало поставок откладывается, поскольку строительство необходимой инфраструктуры, на которое потребуется около 6 месяцев, пока не началось.
«Интерфакс — АНИ», со ссылкой на специального представителя президента Калмыкии по вопросам взаимодействия с КТК Кирилла Круглянского, сообщило об обнаружившихся при подготовке проекта разногласиях с потенциальными инвесторами. «Этими инвесторами, отметил К. Круглянский, — были достаточно известные российские нефтяные компании, которые были просто заинтересованы в переброске своей нефти из других регионов, а не в развитии республиканской инфраструктуры…Мы не хотели, чтобы сложилась такая ситуация, при которой, построив систему, у нас возникли проблемы с поставками калмыцкой нефти».
Дело в том, что еще при заключении договоров предполагалось отправлять с территории Калмыкии не только нефть, добытую в республике, но также и сырье других производителей, причем по мере увеличения добычи в республике, объемы, «привлеченные извне», должны будут уменьшаться.
Суммарно нынешняя российская квота составляет 900 тысяч тонн в год. Сейчас в правительстве принимается решение о том, как она будет распределена между НПС «Комсомольская» и «Кропоткинская», где компанией «НафтаТранс» параллельно ведутся подготовительные работы для осуществления транзита углеводородов из России в трубопроводную систему. По прогнозу представителя калмыцкого президента, строительство инфраструктуры на этих станциях может закончиться почти одновременно.
После подписания ноябрьского договора между «КалмТЭК» и ЗАО «КТК-Р» российские СМИ отмечали: «с приходом калмыцкой нефти в трубопровод, Россия, наконец-то, начнет получать прямые дивиденды от работы первого частного нефтепровода, проходящего по ее территории». Однако пока что крупнейший акционер консорциума, коим является РФ в лице Российского фонда федерального имущества (24%), больших экономических выгод от проекта не получил, что, понятно, в значительной мере обуславливает и весьма неоднозначное отношение к нему во властных кругах страны.
В конце мая, по окончании переговоров с американским министром энергетики С. Абрахамом, министр промышленности и энергетики Виктор Христенко сообщил: «Мы стоим на пороге расширения Каспийского трубопроводного консорциума… Это перспективное направление и вопрос об КТК поднимался на …встрече с министром энергетики США Спенсером Абрахамом. Южное направление мы в дальнейшем не будем развивать, будущее за КТК».
В. Христенко подчеркнул при этом, что решение об увеличении мощности должно быть увязано с прояснением различных спорных моментов, с целью учета и обеспечения интересов всех сторон: «Это касается не только тарифов, но и условий кредитования, и порядка начисления дивидендов по долям участников».
Совершенно иную точку зрения выразил через несколько дней после этого российский спецпредставитель по вопросам Каспия, заместитель министра иностранных дел Виктор Калюжный, который, будучи в Баку, заявил, что опыт Каспийского трубопроводного консорциума, представляет собой «пример серьезного экономического просчета».
Трубопровод, заметил Калюжный, — на третьем году эксплуатации остается недогруженным, «предприятие несет убытки, растет задолженность, налоги не выплачиваются, дивиденды обещают лишь с 2015 года». В этой связи замминистра сделал следующий вывод: «Посоветовал бы всем, кто связывает свои надежды с БТД, внимательно изучить опыт КТК».
Более последовательной позиции придерживаются американцы. На прошлой неделе свое мнение о состоянии инвестклимата в РФ в целом и ситуации по КТК в частности, высказал заместитель С. Абрахама Кайл Макслэрроу: «Бизнес в России не всегда прозрачен, есть нарушения прав иностранных акционеров в российских проектах». По его словам, «в России в некоторых случаях наблюдается избирательный подход к законам в отношении иностранного участия в российских проектах». В качестве примеров Макслэрроу привел «Сахалин-3» и КТК.
Проблемы КТК коснулся и посол США в России Александр Вершбоу, отметивший в недавнем интервью «Коммерсанту», что акционеры консорциума уже в течение года с лишним практически безрезультатно обсуждают способы расширения мощностей трубопровода. Как сказал американский дипломат: «С самого начала было ясно, что этот проект может быть эффективным, только если он будет использоваться на полную мощность. Любая задержка будет влетать российской стороне в копеечку, и даже если соглашение будет заключено завтра, это все равно уже будет опозданием — мы опаздываем приблизительно на девять месяцев».
Вполне возможно процесс все же несколько затянется: руководство консорциума намерено рассмотреть различные варианты расширения системы, которые потом будут представлены акционерам, затем, на основе полученных оценок, планируется разработка детального ТЭО.
Виктор Христенко, как, впрочем, и многие другие, справедливо связывает решение вопроса об увеличении мощности КТК с необходимостью учета интересов акционеров консорциума. Правда следует, вероятно, уточнить, что на самом деле главная трудность заключается не столько в согласовании тарифов или порядка начисления дивидендов, сколько в самой проблеме взаимоотношений между государством, пытающимся полностью подмять под себя экспортный трубопроводный рынок в стране и первым частным магистральным нефтепроводом. Достаточно показательным в этой связи является стремление Федеральной энергетической комиссии РФ включить КТК в список естественных монополий.
Подобные шаги вызывают вполне понятные негативные эмоции у остальных участников консорциума, в том числе и у казахстанской стороны. Несколько месяцев назад на пресс-брифинге Алматы — Астана исполнительный директор «КазМунайГаза» Каиргельды Кабылдин подчеркнул, что намерение российского правительства установить контроль над КТК противоречит ранее заключенному соглашению: «Вопрос о регулировании деятельности КТК, в частности, о внесении его в реестр естественных монополий на территории РФ в соответствии с договором акционеров от 1996 года предусматривает, что и Россия, и Казахстан отказываются от суверенных прав регулировать и контролировать КТК».
Видимо, полностью отказаться от попыток установить контроль над консорциумом российским властям в условиях увеличивающегося производства, существующей государственной политики и дефицита государственных же транспортных мощностей, будет довольно трудно.
С другой стороны, такая позиция, бесспорно, отрицательно скажется на настроениях крупных иностранных инвесторов. Как отметил в данной связи Вершбоу в указанном выше интервью: «первоначальная хартия о подписании КТК предусматривала, что этот проект не должен попадать в список естественных монополий. Нарушение основополагающего соглашения означало бы, что в России не соблюдается святость контрактного соглашения, что было бы очень плохо».