Угроза связана с бюрократическими препонами, некачественным лечением и, быть может, с одним из самых главных зол — коррупцией в белых халатах, которая не хуже раковой опухоли разъедает государственный институт медицины.
О повальном взяточничестве и поборах в стационарах и амбулаториях уже давно ходит нехорошая «слава».
Если вы сами, либо ваши родные, или коллеги по работе имели несчастье страдать тяжкими заболеваниями, которые требовали госпитализации, то вы, наверняка, знакомы с докторским шантажом и вымогательством.
В подготовке данного материала мне помогали мои друзья и знакомые, испытавшие все на себе.
Один хирург из городской больницы №7, что расположена в Калкамане, пригрозил пациентке, которая поступила с острым аппендицитом, отдать под нож практикантам, если та не заплатит ему $300. Дело было во время праздника, а из всех трезвых представителей homo sapiens он был единственный. Понятно, что пришлось раскошелиться. В самом деле, не отдавать же Богу душу из-за воспалившегося аппендикса или энной суммы.
Что касается последней, то именно такая такса сегодня распространена в больницах за лечение и нахождение в палате. Без учета взяток мелкого характера. И это, конечно, не предел. Цена варьируется. Хотя, конечно, есть примеры, когда дело обходилось без взятки. Но это, скорее всего, уже исключение, чем правило.
Хвала Всевышнему, если доктор оказывался хорошим специалистом, благодаря чему удавалось победить недуг. А то ведь можешь заболеть одним, а будут лечить от другого. Нередко получается так: доктора отблагодаришь неофициально ($300-400), но это не помогает. В обычной, повседневной жизни два разных доктора ставят разные диагнозы, как если бы они учились в разных институтах.
Постановка диагноза — вообще краеугольная проблема современной постсоветской медицины. Доходит даже до того, что порой молодые и не очень «специалисты» насморк от гриппа отличить не могут.
Однако разговор в материале пойдет не столько о качестве медицинских услуг, сколько о повальной коррупции в системе здравоохранения. Скверное качество медицинских услуг берет свое начало еще в коммунистических временах.
Вопрос о чисто бюрократических препонах в онкодиспансерах поднимается в связи с тем, что, к примеру, страдающим онкозаболеваниями выделяются квоты на лечение. Однако чтобы ее получить необходимо собрать тонну разнообразных справок и разрешений. Понятно, что для этого требуется масса времени, нервов и сил. К несчастью, времени у страдающего раком как раз и нет.
Бывали случаи, когда на сбор справок и разрешений уходило до полугода. Как раз за это время болезнь исполняла приговор. Больные даже обращались в общества по защите прав потребителей. Однако до судебных разбирательств дело не доходило — они просто умирали.
Один из главных вопросов: почему получить квоту можно ценою в жизнь? Вернее, не получить. Почему сложилась такая дикая ситуация в то время, когда государство выделяет на это немалые средства.
Кроме того, квоту могут получить грамотные и просвещенные в медико-бюрократических делах граждане. У безграмотных в этом отношении делах людей шансов получить квоту почти нет.
Даже если вам и удастся добыть многострадальную бумажку, дающую право на бесплатные госпитализацию и лечение, это отнюдь не дает гарантии, что лечение действительно будет бесплатным. Она только сокращает некоторые расходы. Кудесники в белых халатах все равно выжмут кошельки ваших родных и ваш через взятки. А ведь лечиться за деньги становится не всем по карману. Только один курс химиотерапии может вылезти примерно в тысячу долларов, не говоря обо всем остальном.
Сумма государственной квоты составляет 67 тысяч тенге. Реально лечение онкозаболеваний обходится во много дороже. Медики говорят, что выделенных денег, естественно, не хватает. Однако онкологи из онконцентра лукавят.
Они при всем при том не делают никаких заявок, чтобы эту квоту увеличили. Ведь если пациенты начнут с легкостью получать бюджетные средства, это ударит по их личным карманам.
Парламентский счетный комитет по контролю над исполнением республиканского бюджета утверждает, что из госказны на централизованный закуп химпрепаратов для лечения онкобольных в 2000 году было выделено 800 млн. тенге.
В 2003 году была выделена та же сумма. В документе также указано, что заявки онкодиспансеров на 2003 год составлены без учета нормативов расходов на лечение одного онкологического больного из стандартной методики расчета потребностей химреактивов.
Это означает, что, с одной стороны, медики жалуются на то, что у них не хватает средств, а, с другой стороны, они даже и не заявляют официально, что у них складывается такой дефицит, притом, что деньги в казне имеются. Зато руководство онкоцентра делает заявку на какие-то нестандартные медикаменты. Вероятно, медицинское начальство просто окончательно решило запутать следы, чтобы никто ничего не понял.
Если даже пациенты не получив квоты, лечатся за свои деньги в хозрасчетном отделении, это не дает им никакой гарантии выздоровления. Качество остается тем же самым, что и в бюджетном отделении, потому что доктора во всем институте одни и те же — других взять негде.
Сказано это для тех, кто думает, что если заплатить, лечить будут лучше. Пациенты утверждают, что отношение со стороны докторов к больным из хозрасчетного и бюджетного отделений сохраняется одинаково циничным.
Наша коллега-журналист Наталья Жданова не понаслышке знакома с проблемами онкобольных. Она также столкнулась с докторским отношением к себе — с шантажом, вымогательством взяток и не очень хорошим лечением. Она знает все неофициальные ставки и пошлины, которые «выдавливают» из больных в КазНИИОиР (Институт онкологии и радиологии известный как онкоцентр).
К великому несчастью, она сама страдает этим ужасным заболеванием. Она сказала, что буквально пару лет тому назад квоту на лечение можно было получить много проще, чем сегодня. Нынче добиться ее стало намного сложнее.
Только в самом начале за все анализы и консультации придется выложить официально, в общей сложности, около $100. Далее, подавляющая часть медикаментов приобретается за свои кровные. Консультации у местных врачей также стоят денег. Онкологи утверждают, что медикаменты для химиотерапии в наличии бывают не всегда. Хотя с высокой трибуны медицинское руководство утверждает, что система здравоохранения обеспечивается медикаментами на 99,9%. Больной опять же должен их приобретать за свой счет.
Вначале врачи относились к Наталье с достаточной долей пренебрежения. Но это было до тех пор, пока они не прочитали в ее личной карточке о профессиональной принадлежности. Это оказался как раз тот случай, когда помогло журналистское удостоверение.
Наталья пообещала заму главного врача КазНИИОиР привлечь внимание общественности к онкоцентру, если с нее будут требовать мзду. Поняв, что дело пахнет скандалом в прессе, волшебники в белых халатах пошли на уступки. Вероятно, врачи начинают ретироваться, когда сталкиваются с грамотным человеком или бойцом по духу.
Доктора пошли на уступки, испугавшись публичного скандала. А еще журналистке удалось выиграть битву за палату. Там тоже существует своя неофициальная такса — около $200.
Нужно сказать, что Наталья Жданова борется за свои права как может. Позже ей предложили неофициально внести в фонд завотделения $300 за проведение операции. Наталья вновь подняла скандал. И снова докторам пришлось пойти на уступки. Вообще, на проведение операции нет единой ставки по взяткам.
Проведенное онкоцентром лечение не помогло. Сегодня Наталья Жданова снова пытается выбить для себя квоту. Но, к сожалению, пока безуспешно.
Если пациенты не так напористы и не знакомы со своими правами, их просто дурачат и, как говорится в современном фольклоре, «разводят на бабки».
Поэтому родственники несут деньги и молчат в тряпочку — главное, чтобы больного хоть как-то лечили. С наивными и незнающими пациентами дефицита никогда не было. Как раз-таки грамотных личностей относительно не много.
Операции бывают разными, и цены, соответственно, также не одинаковы.
Если учесть, что счет больных идет на тысячи, в год оборот взяток увеличивается до солидной суммы. К примеру, только в одном Алматы онкобольных насчитывается около двух тысяч. Здесь нужно сказать еще о том, что у докторов с аптекарями существует неофициальная договоренность. Доктора иногда направляют больных в «свою» аптеку, где лекарство стоит дороже. Хотя именно этот пункт доказать очень трудно. И мы также ничего утверждать не будем. Защитники прав потребителей утверждают, что врачи из онкоцентра не проводят разъяснительной работы с пациентами по приобретению лекарств, справок. Не подсказывают, как избежать лишних бюрократических препон, как можно было бы вылечиться максимально эффективно и с минимальными потерями. Вероятно, проблемы лечения больных интересуют медиков с понятной только им одним стороны.
В Казахстане пока не проводится политика по профилактике онкозаболеваний. Лечат уже, что называется, по факту. Проблема заключается в том, что рак может протекать быстро и, следовательно, лечение должно быть адекватным и оперативным. Однако все время может съесть бюрократия.
На сегодняшний день сложилась ситуация, когда стационары и амбулатории стали закрытыми для общества и прессы, словно они являются засекреченными организациями или офисами спецслужб.
В связи с этим возникает множество вопросов. Один, из которых напрашивается сам собой: что реально скрывается за врачебной тайной?
Не так давно Лига защиты прав потребителей подняла проблему, которая возникла в КазНИИОиР, и которая также связана с хищением государственных средств. В Институте онкологии и радиологии сгорели несколько аппаратов, необходимых для лечения больных.
Что самое интересное, деньги для ремонта и закупа необходимых запчастей Минздравом были выделены, однако по пути в больницу таинственно исчезли, а электрошкафы как стояли обугленные с торчащими проводами, так по сей день и стоят. А деньги, надо сказать, были выделены не малые. Речь идет о десятках миллионов отечественных тенге.
Проблема заключается в том, что эти аппараты находятся в единственном экземпляре. И в связи с их поломкой остановлено лечение онкологических заболеваний.
В связи с этим в благородном семействе-коллективе КазНИИОиР разгорелся скандал, в результате которого часть сотрудников выступила с обвинением своего руководства в хищениях.
В пресс-релизе, который подготовил г-н Унгатов, отмечается следующее (прямая цитата): «…благодаря злоупотреблениям руководства, которое, используя свое служебное положение, организовало преступную группу и совершило хищение государственных денежных средств в крупном размере, только по одному выявленному эпизоду, на сумму свыше 21 млн. тенге, выделенных для ремонта гамма-терапевтического аппарата «Селектрон», который не работает 2 года. Хотя прошло достаточное время, меры по устранению обнаруженных недостатков не принимаются, безопасность состояния здоровья населения, связанного с онкологическими заболеваниями, находится в крайне тяжелом состоянии.
Аппарат «Клинак-2100» стоимостью 3,5 млн. долларов не работает 7 месяцев (выгорел шкаф электронного управления), что сказывается на невозможности проведения лучевой терапии поверхностных локализаций опухолей — рака кожи, губы и т.д. Аппарат «РУМ-7» для глубокой близкофокусной рентгенотерапии не работает 2 года. У него сломана рентгеновская трубка стоимостью 300 долларов США. Этот аппарат мог бы компенсировать аппарат «Клинак-2100″, если был бы сам здоров. По своей степени преступности, действия руководства КазНИИОиР приравниваются к невидимому теракту против мирного населения, согласно статьям 247, 248 УК РК.». Конец цитаты.
Статья 247 УКРК предусматривает ответственность за незаконное обращение с радиоактивными материалами. В статье есть несколько частей и, соответственная мера наказания. В общей сложности до двух лет и с двух до десяти лет.
Статья 248 УКРК предусматривает ответственность в сфере хищения либо вымогательстве радиоактивных материалов. Данная статья также разделяется на несколько частей. Наказание здесь также разное, начиная со штрафа и заканчивая «свыше 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества».
В лиге потребителей говорят еще об одной тенденции: «Хотелось бы отметить, что руководство онкологического института проводит незаметный двойной теракт против онкобольных. Согласно статье 233 УК РК, это заключается в том, что аппарат «Селектрон» не работает 2 года, а деньги в сумме 25 млн. тенге выделенные МЗРК для ремонта данного аппарата, похищены.
Сотни онкобольных, не получая полноценного сочетанного лучевого лечения, уходят из жизни, не получив своевременной медицинской помощи. По данным РГКП «Национальный центр анализа и оценки качества медицинских услуг», лечение онкозаболеваний относится к высокоспециализированной медицинской помощи.
Рядовые доктора из КазНИИОиР отмечают, что там сегодня превалирует политика проведения агрессивной хирургии, в то же время роль лучевой терапии совершенно игнорируется. Данная тенденция, по всей видимости, связана с тем, что современная медицина не особо стремится к профилактике и щадящему безоперационному лечению.
Это исходит из элементарной смекалки: как известно, за операцию нужно платить несомненно больше, в отличие от того, когда гонорар доктора за щадящее лечение несомненно сокращается. Об этом, кстати, говорил и глава государства. По его мнению, медицину сегодня необходимо реформировать таким образом, чтобы у доктора исчезла порочная заинтересованность в том, чтобы пациент был больше болен, чем здоров.
Проблема усугубляется еще и тем, что из-за неисправности аппаратуры повышается радиационный фон в месте нахождения оборудования. Во временном хранилище (в бывшем кабинете, где находился аппарат «Агат-С»), т.е. в центре института с 01.06.04 г. в переносном (временном) контейнере находятся 36 источников ионизирующего излучения цезий-137, разряженные из гамма- терапевтического аппарата «Селектрон». Их суммарная радиоактивность на 01.01.2005 г. составляла 36,8 ГБк (0,99 Ки), что в 3 раза превышает допустимый радиационный фон. Нужно сказать, что они обладают колоссальной проникающей способностью при периоде полураспада в 30 лет.
Минздрав РК объявлял тендер по приобретению цезия-137. Однако после тендера выяснилось, что компания, которая поставила изотоп, не имеет лицензии на экспортно-импортные операции. Следовательно, тендер является не законным. Почему это произошло?! Здесь возникает масса вопросов, которые должны ставить не только журналисты, но следователи. К примеру, за какие такие коврижки Минздрав, зная об этом, допустил компанию к участию и победе, а тендерная комиссия пошла на явное нарушение закона? Какие гарантии им выданы для того, чтобы чувствовать себя безнаказанно?
В соответствии с правилами, компания, которая имеет право поставлять радиоактивные материалы, должна обладать лицензией, которую выдают сразу несколько ведомств: КНБ, Минатомпром, Минэнергетики и природных ресурсов, Министерство индустрии и торговли, Минздрав. Такой вот солидный список.
Самое, наверное, печальное в этой истории то, что государство все-таки находит средства для ремонта дорогой аппаратуры, в отличие от тех времен, когда денег для этого вообще не выделяли, но возникает проблема банального хищения. А правоохранительные органы как-то потеряли способность бороться с преступностью и с взяточниками. Целую отрасль захлестнула повальная коррупция.
Кроме сотрудников института проблему, конечно же, поднимали и сами больные. Куда они только не писали! И президенту Назарбаеву, и прокурору, и депутатам, и (фин)полицейским. Чекистам тоже писали. Они только в спортлото не писали. Но, к сожалению, проблема пока не решается, даже, несмотря на то, что было возбуждено уголовное дело.
Руководство института онкологии и радиологии, естественно, все опровергает и утверждает, что их подставили, сделали крайними, «навешали всех собак», деньги украли чужие нехорошие люди, редиски. В общем, все сказанные слова напоминают какой-то плохой детектив или криминальную разборку.
Светлана Савченко, президент Лиги защиты потребителей, заявила, что их организация на протяжении 10 месяцев информировала государственные и правоохранительные органы: Министерство здравоохранения РК, МВД, КНБ, Прокуратуру, Агентство по государственной службе, Сенат, Мажилис, Правительство, Руководителя администрации Президента и Агентство по борьбе с экономической и коррупционной преступностью о чрезвычайной ситуации, сложившейся в РГКП КазНИИОиР.
А в ответ… тишина, как будто все ушли на войну, либо отписки с банальными словами, достойными сатиры Аркадия Райкина: на ваш запрос о насосах, сообщаем, что колеса раскатаны в горах Азербайджана.
Как поведал независимый юрист г-н Унгатов, по делу о поставке изотопов Агентство по борьбе с экономическими и коррупционными преступлениями все же возбудило уголовное дело. 25 декабря 2004 года, в отношении замдиректора РГП «КазНИИОиР» Косанова и главного бухгалтера этого же НИИ Батпаева по ст. УКРК 314 ч.1.
Данная статья УК квалифицирует преступления в отношении подлога документов. Наказание здесь предусмотрено разное. К примеру, от100 до 200 МРП, общественные работы или лишение свободы до 2 лет.
Второе уголовное дело было возбуждено 19 ноября 2004 года в отношении того же г-на Косанова по ст. 176 ч.3 УКРК. Уголовное дело было также возбуждено в отношении руководителя ТОО «Медремсервис» по той же 176 статье части 3. 3 ноября того же 2004 года возбудили дело против руководителя «Медремсервис» г-на Рустемова. По словам г-на Унгатова, в уголовном деле фигурирует похищенная сумма в 1,5 млрд. тенге.
Статья 176 УКРК посвящена присвоению или растрате вверенного чужого имущества. Наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества и с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, а в случаях, предусмотренных пунктом «Г» статьи, — до семи лет.
Г-н Унгатов собрал разные документы в отношении тендеров.
В ноябре 2003 года депутат Абылкасымов сделал депутатский запрос в отношении проведенных Минздравом тендеров председателю счетного комитета по контролю над исполнением республиканского бюджета Ксембаеву и председателю КНБ Дутпаеву. Депутат, вероятно, не стал мелочиться и сразу написал главному чекисту. Тендеры в Казахстане известно как проводятся.
И депутату предоставили довольно интересную информацию. Руководство Минздрава РК при рассмотрении бюджета на 2003 год преднамеренно значительно завысило потребность больных, особенно туберкулезников и онкобольных в лекарственных средствах. В результате на эти цели бюджет выделил деньги на сумму 3 млрд. 590 млн. тенге. Через проведение фиктивных тендеров были приобретены лекарственные средства по завышенным ценам с запасом до 20 лет. Обычно срок годности подобных лекарств длится не более 5 лет. Для чего тогда приобреталось на 20 лет? Вопрос риторический.
В ответе из парламентского счетного комитета по контролю над исполнением бюджета указано следующее: в онкодиспансере г. Алматы установлено получение препаратов общей стоимостью 0,5 млн. тенге, не входящих в стандарт лечения онкозаболеваний, а также получены препараты, которые диспансер не заказывал, всего — на сумму в 20 млн. тенге.
По бюджетной программе Минздрава 060 (централизованный закуп химпрепаратов для онкобольных) сумма сверх заявок составила 109 млн. тенге. Кроме того, установлено получение препаратов на сумму 5 млн. тенге, не входящих в стандарты лечения онкозаболеваний. С истекшим сроком годности Минздрав списал лекарственные средства на сумму 8 млн. тенге.
Невольно напрашивается мысль о том, что в сфере онкологических заболеваний крутятся очень солидные деньги. Фактически, лечение рака превратилось в весьма доходный бизнес под государственной крышей. А это уже, как известно, является уголовно наказуемым деянием.
К тому же ситуация, с позволения сказать, «на рынке онкозаболеваний» для врачей улучшается: больных становится все больше, и что самое ужасное, онкология сегодня молодеет.
Именно «на рынке», как бы кощунственно это не звучало. Ведь если представить себе такую фантастическую ситуацию, когда на земле не останется ни одного онкобольного, первыми, кто потеряет в получении взяток, станут онкологи. Следовательно, онкозаболевания являются «товаром».
Существует общественное мнение о том, что наши медики — традиционно бедные люди. Отчасти это правда. Так можно подумать о младшем кадровом составе. Нянечки, медсестры и медбратья, быть может, фельдшеры находятся в самом низу, потому могут отщипывать относительно немного по сравнению со своим начальством.
О бедности главврачей, замов, завотделениями, лечащих врачей из государственных больниц, что называется, язык не поворачивается так сказать. Некоторые врачи, потерявшие «маскировку», ездят на джипах, а пальцы и мочки ушей женщин унизаны бриллиантами в кольцах и серьгах из белого золота.
И все это на зарплату 15-18 тысяч тенге. Не будем указывать пальцем. Просто, когда пойдете на прием, присмотритесь повнимательней.
В медицине, по всей вероятности, плохо живут «правильные» неудачники, не сумевшие найти общего языка с начальством. Из-за этого работу может потерять даже прекрасный хороший специалист, став жертвой интриг. А бездарность и бракодел может жить припеваючи. Обычные рабочие отношения, как и в любой другой организации, — ничего сверхъестественного.
Как известно, конкурс в медицинский институт не ослабевает среди абитуриентов. И думается, не ослабнет в обозримом будущем. При нормальном карьерном росте, должность в больнице становится очень даже доходным местом. Это понимают даже молодые люди — вчерашние выпускники школ.
Говорить о проблемах системы здравоохранения можно очень долго. И многие из них носят основополагающий характер. Кстати, не выдерживает никакой критики тезис о том, что в Казахстане бесплатная медицина. Сегодня повсеместно за все процедуры взимаются деньги. Следовательно, лечебные учреждения при таком раскладе вроде бы не должны испытывать нужды в финансировании. Однако если пойти на прием к доктору, непременно выяснится, что не хватает элементарного: бинтов, мазей, зеленки, детских прививок, не говоря уже о более серьезных вещах. Пациентам приходится приобретать все дополнительно на свои деньги. И это притом, что руководство Минздрава с высокой трибуны утверждает, что медикаменты закупаются почти на 100%.
Возникает вопрос: что же творится все-таки в датском королевстве? Почему при нормальном финансировании нет элементарного? Куда это все подевалось? Неужели от бесконтрольности и безнаказанности наши кудесники в белых халатах совершено потеряли голову и уносят все, что плохо лежит? Почему правоохранительные и иные госорганы не реагируют на вопиющие должностные преступления?
Коррупция в медицине является отражением ситуации во всем сообществе. На первый взгляд, казалось бы, пока нет такого доктора, аппарата и микстуры, чтобы подлечить онкологию государства.
Однако коррупция, как плесень или вурдалак, не любит солнечного света, то есть -общественного контроля, и плодится лишь в сумраке. Вопросы медицинской коррупции рассматриваются и самими медиками, правда, из негосударственных общественных ассоциаций, организаций. И некоторые из них в последнее время настоятельно рекомендуют усилить и расширить отношения госмедучреждений с общественностью, с неправительственными организациями. Как неоднократно отмечалось, больница — это закрытое от общественности заведение. Как только механизм принятия ключевых решений станет более прозрачным и подконтрольным, часть проблем, связанных с коррупцией, начнет разрешаться.
Что относится к ключевым вопросам? Их очень много и все они порой далеко не простые.
К примеру, методы управления и ведения хозяйства, бюджетные отношения, финансирование, профессиональная аттестация, лицензирование, тендерные закупки, тарифы и ставки на лечение. Как известно, в мединститутах не учат деловому администрированию и управлению. В какой-то степени у нас не очень эффективное лечение, из-за того, что администрация больниц не знакома с азами управленческой науки. А их важно знать. Управленцы нужны в любой отрасли. Успех или поражение в любом деле связаны именно с методами управления, координации, логистики.
Если у нас из рук вон плохое качество медицинских услуг, это говорит и о том, что у нас из рук вон плохой медицинский менеджмент. Как говорится, «рыба гниет с головы». По большому счету, хорошему главврачу не обязательно быть супермедиком, зато необходимо быть отличным администратором. Претендентов на руководящие должности в медучреждениях необходимо заставлять проходить обучение на управленческом факультете.
Как бороться с коррупцией? А вот тут сложнее. До конца ее истребить невозможно. А вот сократить — было бы по силам. Жаль только нет политической воли и сопротивляемости в компетентных органов. Если объявить повальную борьбу взяточникам, вал коррупции хоть и не намного, но приостановился бы.
По крайней мере, поборы прекратились бы взиматься нагло и почти в открытую. Коррупция ведь, как известно, рождается еще и от безнаказанности…
Электронный адрес автора: martinyhop2003@mail.ru