Почему фонду все же интереснее работать со Сбербанком РФ, какие расходы могут возникнуть у крупнейшего российского банка в случае покупки БТА банка, а также почему фонд пожаловался на российский БТА банк (ныне — АМТ банк) Банку России, рассказал в интервью агентству «Интерфакс-АФИ» глава фонда «Самрук-Казына» Кайрат Келимбетов.
— БТА банк недавно объявил о начале завершения процедур реструктуризации задолженности. Официальные переговоры с инвесторами начнете только в сентябре?
— Да, официальные переговоры о продаже БТА банка начнем 5 сентября.
Сегодня мы поставили себе срок — через три-пять лет продать или передать стратегическим инвесторам все банки фонда. Сейчас для этого мы только начинаем подготовительную работу. Наша цель — вернуть те инвестиции, которые со стороны «Самрук-Казыны» были сделаны. Например, в БТА банк с 2009 года мы инвестировали около $2,5 млрд.
— Вы ранее говорили, что обсуждаете паритетное участие в БТА банке со Сбербанком РФ. Эти планы не изменились?
— Да, паритет остается в силе. Но мы предлагаем разные схемы вхождения инвестора. Вначале это может быть какой-то минимальный пакет для вхождения, чтобы ознакомиться с реальным положением дел. Потом — передача под управление небольшой доли, затем — паритет. В конце концов мы готовы продать весь пакет фонда.
— Таким образом, входящему инвестору нужно будет по сути погасить задолженность банка в размере $4,5 млрд, а также компенсировать ваши вложения — в $2,5 млрд?
— Да. Но $4,5 млрд — это не одномоментно. Если раньше задолженность банка была сроком от одного до пяти лет, то сейчас — 7-20 лет. Это не такая большая нагрузка, и процентная ставка по сравнению с предыдущим периодом снижена. Сам банк уже очищен от долгов, ситуация в нем будет теперь только улучшаться.
— Кто курирует сделку с БТА банком сейчас в Сбербанке?
— Исполняющий обязанности директора управления международных операций Ираклий Чоговадзе и директор правового управления Сбербанка Константин Колпаков. Когда начнутся официальные переговоры, то подключится больше людей. Мы не исключаем делегирование представителей Сбербанка на руководящие позиции в БТА банке.
— В Казахстане больше противников или сторонников продажи БТА банка Сбербанку?
— На мой взгляд, покупка БТА банка могла быть одной из привлекательных сделок на рынке M&A в ближайшие годы. Пока, к сожалению, как в России, так и в Казахстане, 98% — это противники этой сделки, и только 2% — оптимисты, выступающие «за» продажу банка. Поэтому, наверное, нужно время, чтобы убедиться в том, что сделка взаимовыгодна.
— Вы недавно заявили о том, что покупатель БТА должен иметь уставный капитал не менее $7 млрд, таким образом наглядно показав, что единственный реальный претендент на его покупку — Сбербанк.
— Да, от России — это Сбербанк. В Казахстане — претендентов нет. Но мы смотрим на покупателей среди более широкой лиги банков — это страны ОЭСР плюс Россия, Китай и так далее. На мой взгляд, спрос среди инвесторов в этих странах обязательно проявится, тем более что мы отводим на поиск покупателей три — пять лет. Однако, на мой взгляд, БТА банку больше интересен российский инвестор в силу того, что у него много активов на территории России, которые надо возвращать. Кроме того, банк традиционно активен в операциях между Казахстаном и Россией.
— С российским БТА банком, ныне переименованным в АМТ банк, все вопросы у вас сняты?
— Нет, у нас этих вопросов масса. Часть из них мы изложили в письме ЦБ РФ, сообщив, что в этом банке нарушаются права акционеров, что у него очень много сомнительных сделок, что ситуация в банке сложная. Им привлечены деньги ЦБ РФ и других инвесторов, а со стороны активов — многие залоги дважды переписаны. Любой инвестор, который придет в банк, увидит большие дыры в его балансе. Пока ждем ответа от Банка России.
— В течение какого периода времени вы в идеале хотели бы найти инвестора для казахстанского БТА банка?
— До конца 2011 года. Думаю, по двум другим банкам — Темирбанку и Альянсу, — мы найдем их быстрее, в силу меньшего размера этих активов.
— В какой очередности вы планируете находить инвесторов для остальных активов «Самрук-Казыны», проводить их IPO?
— Фонд «Самрук-Казына» как раз был создан для того, чтобы национальные компании сделать максимально прозрачными и эффективными. У этого процесса есть несколько стадий, в частности, получение рейтингов, оптимизация бизнес-процессов и так далее, конечная цель — это, конечно, размещение.
На мой взгляд, в первую очередь инвесторам было бы интересно поучаствовать в покупке наших урановых и нефтегазовых активов. Думаю, что мы будем в ближайшие пять лет к таким IPO готовы, а в перспективе десяти лет, возможно, будем готовы и к IPO самого фонда.
IPO фонда, по моим оценкам, может быть сопоставимым с размещением крупнейших мировых компаний. Но многое будет зависеть и от того, насколько успешно мы проведем подготовительную работу, от уровня развития экономики, от политических решений.
— Российские банки по сравнению с казахстанскими по ряду причин с некоторым отставанием переживают кризисные явления. Какие рекомендации вы могли бы дать российским банкам и регулятору, отталкиваясь от опыта казахстанских банков?
— Банковские системы России и Казахстана разные, поэтому достаточно сложно проводить параллели. Например, разная база фондирования. В Казахстане по сравнению с Россией она немного уже, поскольку средств населения и юрлиц в ней меньше, чем в России. В этой связи Казахстан более зависим от внешних заимствований.
Например, в Казахстане совокупные займы составляли примерно 40% ВВП. В целом внешний долг был на уровне 100% ВВП. Кроме того, сама структура займов была краткосрочной — год-два. При этом проекты, в которые инвестировали банки, были 3-5-8 лет. Поэтому самый главный урок — регулятор должен следить за масштабностью заимствований и их структурой.
— Какие сферы работы банков регулятору также стоит подкорректировать?
— Еще один вопрос — ограничение операций банков со связанными лицами. Я, в частности, выступаю за полный запрет на финансирование банками аффилированных бизнесов. Регулятор уже сделал ужесточение в этом направлении — после кризиса он принял решение ограничить норматив для собственников до 10%.
Также, на мой взгляд, необходимо усиливать регулирование для системообразующих банков. Поведение менеджмента этих банков не всегда находится под контролем совета директоров, поэтому им нужен особый контроль. Во всем мире мы видели, что очень многие правительства пришли на помощь банкам, то есть, по сути, были национализированы убытки частного сектора. Выходит, что кто-то порезвился, навыдавал кредитов, а за все это пришлось заплатить налогоплательщикам. Поскольку и в будущем этот риск никуда не уходит, то надо не только более жестко контролировать работу больших финансовых институтов, но и создать специальные фонды, использовать контрцикличный подход в регулировании.
— Какие шаги еще предприняли власти Казахстана после кризиса?
— Регулятор начал требовать, чтобы структура бенефициаров была более прозрачной. Теперь, когда реальные владельцы знают, что лично они, а не какие-то подставные лица несут ответственность за ситуацию в банке, их мера ответственности другая.
Также в Казахстане будет принято новое правило, что на все операции с оффшорами нужно начислять 100% провизий. Может быть это и драконовская мера, но, тем не менее, она противодействует отмыванию денег. В одном банке, как выяснилось, у нас практически несколько миллиардов долларов уходили через хитроумные схемы.
Еще, на мой взгляд, нужно мониторить рост кредитного портфеля. Кредиты в последний год-два перед кризисом было получить слишком легко.
Банкиры буквально гонялись за проектами и выдавали кредиты чуть ли не «первому встречному». Между тем есть естественные темпы роста экономики, ее кредитования. Если, например, в Казахстане в 2006 году был рост портфеля более 50%, то на 2010 год Нацбанк ставит прогноз 5-7%. Пройдет еще немного времени, и рост кредитных портфелей банков снова будет выражаться двухзначными числами. Я считаю, что регулятор должен управлять ростом кредитного портфеля, а также давать тщательную оценку тому, насколько ответственно банк выдает кредиты.
— К бурному росту надо готовиться уже сейчас? Когда вы ожидаете возобновления активности инвесторов?
— Самый яркий пример — Россия в 1998 году. Я помню тогда инвесторов, которые говорили: «Забудьте об инвестициях, мы никогда не вернемся в эту страну!». Эти же люди пришли к вам в 2000 году и еще толкались друг с другом. Самое главное — быть готовым правильно управлять этим процессом. Уроки хорошо извлекаются, когда в ходе кризиса люди понимают, что произошло. Однако они очень быстро забывают про плохое — это свойство человеческой памяти. Но другое дело — институциональная память государства. Регулятор и его голос должен быть очень сильным. Нужно четко следить за инвестиционными потоками.
Источник: «Интерфакс-Казахстан»