Чиновник чиновнику - друг, товарищ и брат

«Вышеуказанный стол»
Честного жителя Балхаша ограбили. Полиция воров так и не нашла. Их нашел сам пострадавший. Вернее, нашел свое имущество. На радостях выпил пивка и прибежал в полицию. «Ребята, я знаю, у кого мой телевизор и холодильник. Пойдемте вместе арестуем грабителей». Полицейские, чье профессиональное самолюбие было задето, особого энтузиазма не проявили. Покрутив носами, они заявили: да ты, братец, пьян! Ну-ка — в вытрезвитель! В вытрезвителе с заявителем провели «беседу». В результате пострадавший угодил в больницу с тремя компрессионными переломами позвоночника.
После этого все свои остатки здоровья в одночасье ставший инвалидом человек решил положить на то, чтобы наказать людей, приковавших его к больничной койке. Главное — за что? И по какому праву?
Человек прошел, прополз, проехал все мыслимые и немыслимые инстанции в попытке привлечь своих обидчиков к ответственности. Ни украденный телевизор, ни холодильник, которые по сей день, наверное, исправно работают на новых хозяев, его уже не интересуют. Его душат обида, унижение, чувство несправедливости.
Уголовное дело в отношении двух полицейских, избивших его, было прекращено в связи с отсутствием доказательств. Вот один из многочисленных ответов на его многочисленные жалобы.
«Ваше обращение нами рассмотрено с изучением дела. Уголовное дело в отношении А. и Е. прекращено в связи с отсутствием доказательств. А. и Е. категорически отрицают факт нанесения вам телесных повреждений. Что касается заключения судмедэкспертизы, обнаружившей у вас кровоподтеки на спине, закрытый компрессионный перелом 2-го поясничного позвонка, закрытые переломы правых поперечных отростков 1-4 поясничного позвонков, внутрибрюшинную гематому, то перечисленные травмы могли быть вами получены при обстоятельствах, указанных А. и Е., то есть при падении вами на стол. Согласно показаниям А. и Е., они видели, как вы сами упали на указанный выше стол».
Цитируемый ответ получил человек не из районного отдела полиции, не из провинциального вытрезвителя, а из областной прокуратуры. Месяц за месяцем, год за годом «вышеупомянутый стол» фигурировал в ответах отвечальщиков все более и более высокого ранга. Он огревал заявителя по голове куда более тяжко, нежели кулаки А. и Е. Кулаки лишь сломали хребет, а вышеупомянутый стол — волю и веру.
Все высокие чиновники из отряда отвечальщиков в один голос говорят: 99 процентов хронических жалобщиков — люди с явными отклонениями в психике. Я верю. Получив раз-другой ответы, подобные этому, трудно сохранить способность трезво мыслить.
Гоголя! Гоголя сюда!
В крохотном поселке Актас, в 10 километрах от Караганды, есть многострадальный дом по улице Первомайской. Дом, уж много лет утопающий в дерьме. Когда-то его спешно сдали, коммуникации проложили абы как. Грунт осел, трубы вздыбились. Короче канализационные отходы вместо того, чтобы стекать по трубам в колодец, прямым потоком устремляются в подвал. Все эти годы жильцы дежурят в подвале, вычерпывая дерьмо, и в поселковом акимате, строча челобитные с нижайшей просьбой вскрыть колодец, привести в порядок разводку. А нынешней осенью один из жильцов, который в силу его мужского пола и кое-каких знаний в сантехнике был единогласно избран домкомом, взял лопату, лом, кайло и на свой страх и риск пошел воротить землю и долбить асфальт. Рыл он долго. Последние две недели, говорят, по пояс в воде стоял. Жильцы, в основном пенсионерки, в радостном ожидании оказывали ему посильную помощь, носили тормозки, собрали деньги на новые трубы.
Проезжал по улице аким поселка. Увидел разрытую яму, кучу грязной земли. Безобразие, решил аким. Праздники на носу, президент в область приезжает, а тут на тебе в центре Актаса — яма! Немедленно закопать! И яму засыпала чиновничья рать, и асфальтом сверху укатала.
Женщины, почти рыдая в телефонную трубку, взывали: «Ты скажи нам, дочка, как президенту написать? Или вот еще в ООН? Сил уже больше наших нет!» Через пару дней мне опять позвонили актасцы и сообщили, что они со своей канализационной проблемой идут пикетировать областной акимат.
Без лица
8 мая 1999 года в одной из больниц Караганды скончался 25-летний парень. Смерть наступила от обильной кровопотери вследствие разрыва селезенки, причина которой — закрытая тупая травма живота. Перед смертью парень успел сказать врачам, что его избили в отделении полиции. Что и было занесено в больничную карту. Три года отец погибшего с риском для собственной жизни и благополучия своей семьи пытается привлечь убийц сына к ответственности. Он провел колоссальную работу. Сам опросил многочисленных свидетелей, видевших, как сына избивали в кабинете, как люди в формах выволокли беспомощное тело из отделения полиции и бросили на пустыре. Одно показание родители даже записали на видеокассету. Свидетель, находившийся вместе с погибшим в кабинете отделения полиции, называл фамилии и должности полицейских, подробно рассказывал, как наносились удары. Эту кассету к делу так и не приобщили. Уголовное дело в отношении сотрудников полиции кочевало из ГУВД в КНБ и обратно. И периодически закрывалось «в связи с неустановлением лица, подлежащего к привлечению в качестве обвиняемого».
Чиновник, сочинивший этот ответ, невольно попал в самую точку.
Установление лица, подлежащего к привлечению, составляет как будто бы смысл работы всех отвечальщиков. Но попробуйте у кого-нибудь из этой когорты получить конкретный ответ по конкретному делу? Вы услышите уже знакомое: «Нам нужно дело поднять, посмотреть…» Улавливаете? Не с человеком встретиться, не с жалобщиком поговорить, а дело поднять! Дело, на которое человек жалуется. Поднимет чиновник дело, изучит его и напишет ответ: «Ваше заявление рассмотрено с изучением дела…» И процитирует уже сто раз слышанные однажды сочиненные выводы.
«Копия — в ООН»
Работая над этим материалом, я сначала хотела проследить путь одной конкретной жалобы. От начала до конца, с указанием лиц, адресов… Но потом передумала, потому что дело мы имеем не с конкретным фактом, а с явлением, у которого, к сожалению, нет конкретного адреса и лица, подлежащего к привлечению. Очень не скоро человек, жаждущий справедливости и внимания к своей личности, понимает это. И продолжает писать письма, жалобы. Наивно полагая, что это только на местах такие бездушные и нечестные чиновники. Что взять с поселкового акима, вот мы пожалуемся акиму области, он уж точно разберется. Полиция на местах, конечно, будет покрывать друг друга, но Генеральный прокурор обязательно восстановит справедливость. Но помощники генеральных прокуроров точно так же, как и помощники областного прокурора поднимут то самое первичное дело и настрочат ответ согласно выводом первой инстанции.
Казалось бы, адресов, куда кидается за помощью обиженный, оскорбленный, униженный, не так уж много: вышестоящие чиновники, редакции газет и… что-нибудь типа ООН. Но мне приходилось видеть жалобы, где перечисление адресов, куда направлены копии, занимают пять-шесть страниц. Фабулы этих жалоб поражают. Изучив десяток-другой таких писем и, главное, ответов на них, вы рискуете надолго потерять контроль над собой, способность трезво мыслить и верить, что есть в мире справедливость. Безликие ответы, которые получают заявители от тех, на кого надеются, надолго запирают человека в душный мешок, туго стянутый веревкой. Единственная возможность сохранить рассудок — плюнуть и забыть. Но как жить с обидой, которая душит и не дает дышать?
Начальник большого ведомства, высокий чин, перед которым я выложила кипу жалоб, начал было говорить заученными фразами: «Я сейчас ничего не могу сказать, нужно поднять дела, по каждому разбираться отдельно…» А потом махнул рукой и грустно сказал совсем как человек: «Мы сами плодим эти жалобы. Причина только в нас».
Комментарий директора Карагандинского филиала Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Юрия Гусакова:
— Бессилие гражданина перед высоким чиновником, и особенно перед чиновником в мундире — явление не столько нравственное, сколько государственно-правовое. Мы живем в полицейском государстве. Это нужно признать. Законодательство наше устроено так, что все инстанции устроены внутри государства, внутри друг друга. А потому возникает парадокс: подача жалобы исключает дальнейшее участие жалобщика в процессе рассмотрения. Куда бы гражданин ни жаловался, его жалоба будет рассматриваться внутри того ведомства, на которое он жалуется. Исключить элемент корпоративности невозможно. Житель Балхаша, о котором рассказывалось выше, так и не смог приобщить к делу расписку, данную ему одним из полицейских. В этой расписке избивавший его человек, по сути, делает признание в своем поступке. «Я, такой-то, обязуюсь выплатить такому-то деньги на лечение нанесенных мною ему побоев в сумме 28 тысяч тенге. Подпись, дата». Этот документ изначально в самой первой инстанции не был приобщен к делу. И потому уже никем не рассматривается и не принимается.
Обойдя все внутриведомственные и внутригосударственные инстанции, гражданин, чтобы вырвать себя из заколдованного внутреннего круга, пишет в ООН, в Международный суд в Гааге… Совершенно бесполезное занятие, рожденное правовой неграмотностью. Казахстан стал членом ООН, но пока так и не подписал международные пакты о гражданских и политических правах и об экономических, социальных и культурных правах, Европейской Конвенции о правах человека. Стало быть, заявления граждан РК международными судами в Гааге и Страсбурге просто не рассматриваются. Тем более, что Гаагский суд рассматривает претензии государств…
Другой вопрос: категории жалоб, которые несутся в ООН. В подавляющем большинстве случаев проблема может и должна быть разрешена в районном суде. Районный суд через дорогу. Тем же жильцам дома по улице Первомайской не нужно было пикетировать акиматы. Нужно было пойти в районный суд, подать заявление на тех, кто строил дом, на тех, кто принимал его в таком состоянии. Процедура? Да. И ее нужно пройти. Не так давно мы выиграли дело после того, как человек пять лет безуспешно строчил жалобы и заявление. Его предприятие обанкротилось, и никто не желал слушать его претензии о невыплаченных деньгах. Мы помогли ему составить заявление в суд. Единственным ответчиком в такой ситуации могло стать Министерство финансов РК. Суд состоялся. Районный суд удовлетворил иск гражданина к Министерству финансов.
Но люди стремятся в ООН. Почему? Не верят судам. Ни районным, ни верховным. Опять-таки, что такое суд в Казахстане? Один человек данной ему законом властью решает судьбу человека. Задумайтесь! Один человек! В обычной жизни такой же, как мы с вами, не застрахованный от ошибок, от слабостей выносит решение. Представьте состояние этого человека, когда он выносит смертный приговор? А если он ошибся? А если не прав? Есть ли выход? Есть. Наша организация уже много лет говорит о необходимости введения суда присяжных. В суде могут быть ошибки, в следствии… Все мы зависим от квалификации судьи, от честности следователей. Суд присяжных поможет нам избавиться от этой зависимости, от хороших и плохих оперов, от неграмотных или нечестных судей. Один человек может ошибиться, так давайте снизим риск этой ошибки в десять, двадцать раз. Чтобы не один человек принимал решение, а десять, двадцать. И это решение будет приниматься не внутри ведомства, а обычными людьми. Уверен, это во сто крат снизит и поток жалоб, и повысит доверие к суду. В советские времена у нас был институт народных заседателей. И вы даже себе не представляете, насколько он дисциплинировал суд.