Три полюса мира: глобальный пасьянс

Параллельно идет явное переформатирование мирового порядка, зачастую, конфликтное, оказавшееся гораздо более сложным, чем предыдущее, после распада СССР и его политического блока. Ни один серьезный конфликт предыдущих десятилетий, не разрешен принципиально, даже те, что «притихли» на территории бывшей Югославии. Зато появились и продолжают прибавляться все новые.
Насколько потенциально опасны для Казахстана все эти процессы? Что может угрожать безопасности страны?
На эту тему Караван.kz беседует с известным казахстанским политологом, доктором политических наук, Константином Сыроежкиным.
— Как будет выглядеть место Казахстана в тех геополитических и глобальных экономических процессах, которые наблюдаются сегодня?
— Делать прогнозы в наше время, когда ситуация меняется, словно в калейдоскопе, и большинство происходящих событий практически невозможно объяснить логически, занятие неблагодарное. Тем не менее, в последнее время становится все более очевидным, что мировая система взаимоотношений вступает в новую фазу развития. На глазах меняется структура геополитических, геоэкономических, международных и транснациональных связей. При этом глобализация в том смысле, как она понималась в 1990-е годы — является только элементом переформатирования картины межгосударственных и межэкономических связей. На первое место выходят отнюдь не глобальные державы, а транснациональные компании и сети, действия которых подчинены иной логике, нежели действия национальных государств.
И это — первая из сегодняшних и будущих глобальных угроз, одним из проявлений которой был мировой финансово-экономический кризис, первая, но отнюдь не последняя волна которого наблюдалась в 2007-2009 годах.
— Вы полагаете, что речь идет только о «первой волне», а не об уходящем в историю кризисе?
— Да, и то, что волна 2007-2009 годов не последняя, у меня сомнений не вызывает. Обратите внимание — несмотря на усилия мирового сообщества, фундаментальные проблемы сложившейся мировой финансово-экономической системы решить так и не удалось. Они были лишь обозначены, но впоследствии как-то стыдливо «забыты». Следовательно — нас ждет очередная волна кризиса, и, возможно, даже более мощная, нежели предшествующая ей.
Насколько угрожающей она окажется для Казахстана, вопрос сложный. Однако нельзя не признать двух фактов. Во-первых, многие причины кризисных проявлений в Казахстане, которые мы наблюдали, явились не следствием мирового финансово-экономического кризиса, а результатом стратегических ошибок и просчетов в валютно-финансовой политике и в банковской системе. Во-вторых, должной оценки и учета этих ошибок и просчетов правительством сделано не было. Не делается должных выводов и в настоящее время, когда есть некоторая передышка и имеет смысл подвести итоги как сделанного, так и того, что не было сделано. Но самое печальное заключается в том, что Казахстан в этом смысле не одинок, аналогичную картину можно наблюдать, за редким исключением, практически во всех странах мира.
— Многие экономисты отмечают, что такие страны как Китай и Индия очень удачно ведут себя в кризисных явлениях…
— …И отсюда мы переходим ко второй глобальной проблеме, которая связана с изменением прежней системы мировых «центров силы». На смену старым центрам геополитического и геоэкономического влияния в лице Запада идут новые — Китай, Индия, зона АТР, государства «Исламской дуги». А это означает, что конфликт интересов неизбежен. И Казахстан, а точнее — весь Центрально-Азиатский регион хотя бы чисто географически, оказывается в самом его эпицентре.
Идет «Большая игра» между «центрами силы» за влияние в Евразийском регионе. Уже сегодня отчетливо просматривается дуга управляемого хаоса, простирающаяся от Пакистана через Афганистан, Иран, Центральную Азию, Кавказ, Украину до Восточной Европы, раздирающая единое геополитическое пространство Евразии на несколько зон вооруженных конфликтов, которые не позволяют «склеить» материк в одно целое.
Что нас может ожидать в ближайшей и среднесрочной перспективе, предсказывать не берусь. Однако, учитывая тот факт, что найти пути для разрешения конфликтов в части «горячих точек» на этой дуге нестабильности в обозначенной перспективе вряд ли будет возможно, перспектива рисуется довольно грустная. Особенно, учитывая то, что, во-первых, число «горячих точек» на этой дуге имеет тенденцию не к сокращению, а к увеличению. А во-вторых, что международные и региональные структуры, призванные обеспечивать глобальную и региональную безопасность проявляют пугающую недееспособность в локализации и разрешении конфликтов.
Третья серьезная проблема, так или иначе связанная с предыдущей, — ужесточение конкурентной борьбы между старыми и новыми «центрами силы» за влияние в Центрально-Азиатском регионе. Основных проблем здесь три. Во-первых, военно-политическое присутствие внерегиональных сил, имеющих собственные интересы в регионе. Во-вторых, изменившиеся внешнеполитические акценты Китая, в том числе и в отношении государств региона. В-третьих, изменившаяся политика России в отношении СНГ в целом и государств Центральной Азии в частности.
К чему это может привести в перспективе, особенно с учетом сохранения мессианской идеи на Западе и его желания нести демократические ценности государствам региона, нарастающего дефицита Китая в углеводородном сырье и желания России доминировать в сфере транспортировки углеводородов из Центральной Азии, думается, комментировать не имеет смысла.
— Ну а на Казахстане как это все может отразиться? При нашей, уже испробованной, традиции многовекторности?
— Главная проблема для нас заключается в том, что обострение конкуренции между основными геополитическими акторами неизбежно заставит нас более четко формулировать внешнеполитические приоритеты, что существенно сужает свободу маневра.
В этой же группе, но отдельной строкой необходимо рассматривать проблему китайской торговой экспансии. На сегодняшний день она является данностью и создает массу проблем как для экономического развития государств региона, так и для региональной интеграции. Противопоставить торговой экспансии Китая самостоятельно мы практически ничего не можем. По-видимому, в ближайшей перспективе мало чем помогут в решении данной проблемы США и Европа. Единственное, что может остановить продвижение Китая в регион — кооперация и более тесная интеграция с Россией, но опять же, только при тех условиях, если с ее стороны не просматривается попыток кого-то ущемить и «сделать свою игру».
— У Казахстана есть хороший «козырь» во всех этих раскладах — богатые энергоресурсы. С этим, при опыте уже упомянутой многовекторности, придется считаться всем.
— Вот здесь надо поговорить о еще одной глобальной проблеме: стремительно меняющейся роли энергоресурсов, которые из хотя и важного, но все же стандартного объекта товарно-рыночных отношений, превратились в инструмент стратегического характера и геополитического влияния. На сегодняшний день конкуренция за доступ и контроль над добычей и транспортировкой энергоресурсов — суть всех геополитических процессов, и нет оснований полагать, что в среднесрочной перспективе данная тенденция изменится.
Прогнозы развития мировой энергетики до 2030 года показывают, что ведущая роль сохранится за тремя энергоносителями — нефтью, природным газом и углем. Их доля в энергобалансе практически не изменится — около 80%. А вот основными потребителями энергоресурсов станут азиатские гиганты и наши соседи — Китай и Индия.
Никак нельзя не упомянуть проблему глобальной миграции. Как показывает практика, основной поток внешней миграции обычно направлен либо в развитые страны, либо в малонаселенные. Что вполне естественно, поскольку только эти страны могут предоставить условия для адаптации мигрантов. Казахстан в этом смысле находится в зоне риска, особенно учитывая наше соседство с Китаем и Узбекистаном, для которых проблема демографического роста весьма актуальна. Для нас же уже в ближайшей перспективе будет стоять проблема пополнения трудовых ресурсов. Причем, не только кадрами высокой квалификации, но и простыми работниками, в особенности в отраслях, где требуются технические навыки.
Наконец, проблема растущего производства наркотиков и увеличение числа наркозависимых в государствах постсоветского пространства. Последнее обстоятельство, свидетельство того, что маршруты мирового наркотрафика проходят и через территории государств Центральной Азии, в том числе и Казахстана. Причем, по ряду данных, центральноазиатская составляющая наркотрафика из Афганистана в Россию и Европу составляет порядка 40% общего объема.
Пути решения этой проблемы, в общем-то, известны. Но, однако, как говорится, «воз и ныне там». Причина банальна — материальный интерес вовлеченных в наркотрафик лиц, в числе которых присутствуют и весьма высокопоставленные чиновники. С другой стороны, нельзя не сказать и о том, что в современном мире все меньше наблюдается ответственной политики. Вся международная активность больше напоминает PR-акции, нежели Realpolitic.
— Получается целый «пасьянс» глобальных угроз, каждая из которых, в большей или меньшей степени, затрагивает и нас.
— Да. И мы еще не упомянули ряд других, например, рост этнического сепаратизма, климатические изменения и проблема экологии, техногенные катастрофы и вмешательство в природу… Действительно, «пасьянс»…
— Но почему это стало возможным? Двадцать лет назад, когда Фрэнсис Фукуяма писал свою знаменитую работу «Конец истории?», с ним мало кто спорил, всем действительно казалось, что с крушением коммунистической системы, двухполярного мира, найдена некая оптимальная форма глобальной организации. И тогда очень многие из названных вами угроз не выглядели так серьезно. Потом, в 2000-х, стали говорить о выстраивании многополярного мира, с ответственностью не одной державы, а нескольких. Тоже, казалось бы, хороший «козырь» против нашего нынешнего «пасьянса». И что в итоге?
— В итоге — формирование новой архитектуры миропорядка и формулирование новых «правил игры». Фактом является то, что однополярная структура мира продемонстрировала свою неэффективность, а тенденция «к формирующейся многополярности» очередной геополитический миф. Сегодняшние тенденции показывают, что многополярность не станет альтернативой однополярного мира. Пока все свидетельствует в пользу того, что на смену последнему идет бесполярность — то есть, глобальный вакуум власти.
— Неужели подобное возможно с 21-м веке, с тем историческим опытом, которым сегодня обладают политические элиты мира?
— Вот как раз-таки в истории общее нарастание анархии — явление отнюдь не новое. Однако, в отличие от предшествующих периодов, в настоящее время к исчезновению четких правил игры добавилось объективное углубление всеобщей экономической взаимозависимости. А потому главный на ближайшую перспективу вопрос состоит в том, кто, каким образом и с использованием каких ресурсов сможет обеспечить глобальный баланс сил в условиях бесполярного мира. А то, как показывает исторический опыт, в этих условиях, как правило, выиграют силы, намного более опасные, нежели соперничающие между собой великие державы.
— И какие, по-вашему, есть варианты ответов на этот вопрос? Кто сможет поддержать глобальный баланс?
— Наиболее вероятная геополитическая модель на ближайшую перспективу — возникновение трехполюсного мира: США, Европа и Китай. Но — с сильными игроками второго плана, решения которых могут повлиять на изменение глобального баланса сил. Однако и такая конфигурация вряд ли станет окончательной.
США, Европа и Китай — далеко не весь мир, и сохранение в нем, пусть и на «вторых» ролях, таких крупных игроков, как Индия, Япония, Россия, Бразилия, Пакистан, Иран и арабские страны, оставляет большое поле для конфликтов и передела сфер влияния.