Надо делиться…

Он предложил транснациональным компаниям, добывающим нефть и другие сырьевые ресурсы по всему миру, повысить прозрачность их деятельности.
«Мы должны использовать прозрачные методы управления доходами для того, чтобы способствовать подотчетности правительства и укрепления доверия общества», — заявил он на Всемирном форуме по устойчивому развитию.
Что и говорить — прозрачность в деятельности этих компаний, их взаимоотношений с правительствами стран, была бы очень кстати. После событий 11 сентября в США мир вступил в новую полосу развития. Все отчетливее осознается главная проблема человечества — бедность подавляющего большинства населения Земли, непроходимая пропасть между богатым «Севером» и нищим «Югом».
Это противоречие порождает радикализм и экстремизм в самых различных формах, наиболее четкое выражение нашедший в исламском фундаментализме. Свирепая, неутолимая ненависть идеологии исламского экстремизма ко всем ценностям современной технологической цивилизации испугала наиболее здравомыслящих представителей политического и экономического истеблишмента Запада. К политику Блэру присоединился Джордж Сорос, гениальный финансист и беспощадный игрок на бирже, для которого прежде не возникала никаких моральных проблем, когда надо было разорить какую-либо страну и обрушить ее финансовую систему, как это было несколько лет назад с Малайзией.
Даже он почувствовал, что пришли новые времена и прежняя политика «флибустьерства» в экономике, созданная и пестовавшаяся Западом долгие годы, становится опасной.
Сложившаяся в Казахстане модель взаимоотношений с добывающими компании также укладывается в русло «старой схемы». На заре независимости, когда у страны не было денег, но было много нефти, вопрос привлечения иностранных инвестиций был поистине вопросом жизни или смерти. А загнанному в угол, как известно, сильные диктуют свою волю. Поэтому правительство было вынуждено заключать с нефтяными компаниями невыгодные для страны контракты. Иностранные нефтяные инвесторы не стеснялись, стремились получить все «по максимуму». И во многом это у них получилось.
Вот что говорит об этом депутат мажилиса парламента РК Гани Касымов. «Из 50 млн. тонн нефти, добываемой и экспортируемой Казахстаном, только 8-10 млн. тонн принадлежит государственным компаниям, остальная часть — иностранным. Причем нефтяные компании, как показало обсуждение бюджета в парламенте, платят всего 8-13 процентов налога за добычу и вывоз сырой нефти. Рост мировых цен на нефть и экспорта этого сырья существенно повысили доходы государства… В республике активно проводится политика максимального вывоза сырья в кратчайшие сроки. Причем продажа нефти осуществляется в основном через оффшорные зоны. В результате страна недополучает миллиарды долларов. Большинство контрактов на добычу нефти подписаны на 30-40 лет, а за это время можно выкачать и вывезти всю нефть Казахстана. Что останется для будущих поколений?»
Неоднократные попытки парламентариев выяснить подробности заключенных ранее нефтяных контрактов так и не увенчались успехом.
Принцип «коммерческой тайны» царствует в этой сфере неукоснительно. Однако сегодня Казахстан — это уже не прежнее слабое, неуверенное в себе государство. За десятилетие независимости оно смогло построить и укрепить свою экономику, занять достойное место в мировой и региональной политике. Оно может и должно отстаивать свои законные интересы. И пришло время не только говорить о несправедливости ситуации, сложившейся в нефтяной сфере, но и предпринимать реальные действия, чтобы эту несправедливость исправить.
В этой связи инициативы Блэра и Сороса пришлись как нельзя кстати, они стали определенной моральной поддержкой для казахстанского правительства, предложившего, после долгих колебаний, нефтяным «баронам» новые правила игры.
В парламент страны был внесен срочный пакет поправок к Налоговому кодексу, сердцевиной которых является получение дополнительных доходов от операций с нефтью. После недолгих, но весьма бурных обсуждений поправки эти были приняты.
Теперь при заключении контрактов на разработку новых месторождений, особенно на шельфе Каспия, инвесторам будут предлагаться не эксклюзивные, а стандартные условия, заметно увеличивающие долю доходов Казахстана.
Главной новеллой правительственных предложений стал рентный налог на экспортируемую нефть (РНЭН). Платить его будут все экспортеры сырой нефти, кроме тех, кто работает по соглашению о разделе продукции (СРП). Рентный налог начисляется на стоимость экспортируемой нефти, которая рассчитывается из фактически реализованного объема нефти на экспорт и рыночной цены на нее. Из этой суммы вычитаются расходы на реализацию — транспортировку, страхование рисков и пр.
Ставки нового налога будут варьироваться, в зависимости от биржевой цены на нефть.
Шкала ставок достаточно полно учитывает интересы как нефтедобытчика, так и государства. Минимальная ставка — 1% при цене 19 долларов за баррель нефти, максимальная — 33 %, при цене 40 долларов и выше.
Для компаний, работающих в нефтяном секторе, устанавливается 15-процентная норма рентабельности, а все прибыли сверх того компания будет делить с государством.
В условиях высоких цен на нефть на мировых рынках рентный налог может значительно поднять доходы государства от экспорта нефти, одновременно оставляя недропользователю высокий уровень прибыли, вполне достаточный для удержания даже самых привередливых инвесторов. По расчетам экспертов, общие доходы за 40 лет эксплуатации большого месторождения, при среднемировой стоимости нефти 20 долларов за баррель, увеличатся не 18-20 процентов (при ставке рентного налога в 4 %).Такие правила раздела прибыли приближают Казахстан к уровню сотрудничества нефтяных компаний с такими странами, как например, Англия или Норвегия.
Остается в законопроекте и еще один способ взаимодействия в нефтяной сфере компаний и государства — соглашение о разделе продукции.
Суть его заключается в определении фиксированного дохода государства от нефтяных операций. Иностранный же инвестор получает взамен ряд налоговых платежей и льгот, определяемых в индивидуальном соглашении, которое может существенно отличаться от общего налогового режима. СРП используется в мировой нефтедобыче обычно тогда, когда затраты на освоение месторождения высоки и подсчитать их трудно.
Поэтому соглашение о разделе продукции (СРП) позволяет компаниям прежде всего возмещать свои затраты на освоение месторождения и экспорт нефти, а уже только потом, при достижении запланированной рентабельности, начинать отчислять долю прибыли государству. Излишне говорить, что для этого компании может понадобиться не один год, особенно на новых, необустроенных месторождениях. Именно учитывая это, государство в случае СРП берет на себя ответственность за экономический риск. Принцип СРП широко используют во многих странах, например в России. Важнейшей его привлекательной чертой для инвесторов является стабильность условий хозяйствования, определяемых контрактом.
Принятие новых поправок в Налоговый кодекс, как считают правительство и законодатели, позволит увеличить доходы государства и оптимизировать систему взаимоотношений с компаниями. Однако существуют и скептики, которые думают иначе. Освоение шельфовых месторождений Каспия, по их мнению, дело долгое, запасы нефти там еще до сих пор окончательно не подтверждены. Налоговые новации, по их мнению, охватят только 2-3 новых нефтяных месторождения, а все остальные, на которых в обозримой перспективе, десятилетия, будет добываться большая часть нефти, под новый налог не попадут.
Контракты, конечно, надо выполнять, но если их несправедливость очевидна, то их не грех и пересмотреть. Косвенное признание несправедливости дележа «нефтяного пирога», как они считают, отражается и в инициативе Блэра-Сороса и следует проявить политическую волю, чтобы ее исправить.
Другие считают вообще порочной стратегию неуклонного наращивания экспорта нефти — до 100 млн. тонн в год. При таких темпах страна уже через лет 20 исчерпает свои нефтяные запасы. Что останется детям и внукам? Тем более, что сегодняшняя система распределения и инвестирования нефтяных доходов абсолютно невнятна, расплывчата, ее стратегические цели не определены. И, не исключено, что когда нефтяной бум закончится, казахстанское общество останется у «разбитого корыта».
Что и говорить, опасения эти имеют под собой основания. Но делать что-то все-таки надо, поскольку нефть и доходы от нее остаются главной надеждой модернизации казахстанской экономики.
Новая система перераспределения нефтяных доходов, может быть, и не идеальна, но это первый шаг к обретению государством и обществом подлинной власти над природными ресурсами страны.