Для мальчишей-плохишей закон написан

Ничего не придумала. Вернее, я обзвонила ряд инспекций, включая городской отдел, несколько кризисных центров и международных организаций. Все признались, что знают о существовании проекта, он находится в парламенте РК, по крайней мере, слышали о нем, но ничего конкретного сказать не могут. Многие, кстати, сетовали, что при непосредственном отношении своей деятельности к детям, они почему-то остались в стороне от разработки столь интересного и важного документа.
Их сетования по сравнению с моим недоумением — ничто. Когда мой сын первый раз ушел из дому и сказал, что хочет пожить в подвале, с друзьями, я не нашлась что ответить. В голове вертелся ужас, типа этого: «Если ты не вернешься домой, станешь беспризорником. Закон суров с такими ребятами, да и с их родителями тоже». Однако на тот момент никакого закона не было. Сейчас я думаю, что даже если бы он и был, то в том виде, в каком его предложили на обсуждение, вряд ли бы он помог мне и моему сыну.
Я знаю, что скажут депутаты относительно «качества» проекта и его жизнеспособности. Они всегда говорят одно и то же. «Любой закон — это всего лишь рамочные понятия. Закон определяет границы проблемы. Чтобы закон работал, в добавление к нему должны быть разработаны и приняты подзаконные акты, в которых более подробно расписаны мероприятия, обеспечивающие работу закона». Все правильно и логично, если не вдаваться в детали и не думать о той тысяче ребят, которые каждые три месяца проходят через Центр Временной Изоляции и Адаптации Несовершеннолетних.
Но если среди этих ребят окажется ваш ребенок, вряд ли вы согласитесь с чиновничьей логикой. Возникнут серьезные разногласия. И не на пустом месте.
Итак, в законе прописана такая концептуальная вещь, как Правительство РК организует и разрабатывает сеть организаций, осуществляющих функции по защите прав, свобод и законов несовершеннолетних, утверждает программы по профилактике правонарушений. То есть можно обратиться с запросом туда, и надеяться, что вам назовут «сеть организаций», которые должны заниматься этой проблемой. Увы, и еще раз увы. Для сравнения, давайте обратимся в Главную Комендатуру Полиции республики Польша, в отдел по делам общественных патологий. Младший инспектор Веслава Ткачик-Штыльковска объяснит, что в Польше для работы с несовершеннолетними беспризорниками созданы семейные суды, которые в свою очередь в своей работе опираются на помощь отделов по опеке над несовершеннолетними, на диагностические центры, на семейные консультационные центры, на психологические консультационные пункты, на специализированные центры, на воспитательные центры, на лечебные учреждения и на исправительные учреждения. Еще у правоохранительных органов есть помощники в лице молодежных организаций, харцерского движения, школьных и спортивных клубов. А что есть у нас?
Первое. Районные инспекции по делам несовершеннолетних, в которых три — четыре инспектора вынуждены больше ходить по следам мальчишей-плохишей и принимать в связи с этим меры, чем заниматься профилактикой правонарушений. Правда, если заглянуть в их рабочие планы, там стоят выступления перед школьниками, участие в диспутах, встречи с родителями. Однако на деле все эти меры нельзя назвать эффективными.
Второе. У нас есть участковые, но у тех проблем со взрослым населением столько, что не до детей: половина жителей вверенного рабочего участка крепко алкоголизирована.
Третье. Фонд развития молодежной политики. Он занят позитивной молодежью, а работа с негативной ограничивается бесплатной раздачей презервативов и буклетов, призывающих круто изменить свою жизнь в лучшую сторону, например, как Рахат Турлыханов… Что еще?
Четвертое. Дворовые клубы. Они действительно сейчас появляются в городах и селах, однако тот, кто слетает с катушек и бежит на улицу, вряд ли сильно озабочен бицепсами и трицепсами, а почти все клубы ориентированы на физкультуру.
Пятое. Районные центры занятости населения. На летний период они организуют работу по трудоустройству несовершеннолетних, бесплатные курсы по освоению тех или иных профессий. Ребята обучаются и работают, многие потом устраивают свою жизнь. Но в зимнее время ребятня предпочитает теплые канализационные люки и попрошайничество всем видам честного заработка. Да и если честно, беспризорники и бездомники не приучены трудиться. У них немного другая философия жизни, другие ценности и понятия.
Шестое. Общественные организации. Их много. Каждая работает в своем направлении, обеспечивая ребят одеждой, медикаментами, правовыми знаниями, но общественники сегодня есть, а завтра их нет.
Седьмое. В школах появились социальные педагоги, которые пока не знают, как работать с трудными ребятами. Поэтому планов у них громадье, а коэффициент полезности низкий. А теперь самое главное: какая из вышеназванных структур занимается непосредственно профилактикой правонарушений?
В структуре ГУВД любого города есть отдел, который специализируется на работе с несовершеннолетними, его сотрудники периодически устраивают операции, в ходе которых выявляют попрошаек, беспризорников, ребят, не посещающих школу. Но глобальные зачистки нельзя назвать профилактикой. Детей, по сути, ловят на улицах, вытаскивают из подвалов, берут на карандаш, отправляют домой или в детские дома. Вся эта рутинная работа мало смахивает на профилактику. Инспектора по делам несовершеннолетних говорят, что у каждого из них есть много примеров, когда они пытались спасать трудных ребят, курировали их по-человечески, устраивали в школы, чтобы те могли учиться, несмотря на сложное семейное положение, но дети все равно срывались, уходили в криминал, садились на скамью подсудимых.
Вопрос: какая из школ города готова принять в свои ряды ученика, которого отец заставляет воровать, не пускает домой без «добычи»? Такого ребенка в детский дом не устроишь, у него родители есть, и в школу он ходить не будет. Не до школы ему. Получается, что для таких ребят в обществе нет реальной поддержки.
Еще случаются странные вещи, и на улице оказываются дети из благополучных семей, но они отказываются ходить в школу и никто не может заставить их это сделать! Таким детям нужна психологическая реабилитация, долгая терапия за большие деньги. Где ее взять? Один сеанс у психолога стоит десять долларов. При этом психотерапевты все громче говорят, что таких детей надо в первую очередь реабилитировать, а потом уже устраивать в школы, спортивные секции. Где и как реабилитировать?
Видимо, ответы на эти вопросы должна знать исполнительная власть на местах, потому как в проекте закона черным по белому написано, что именно центральные исполнительные органы должны:
-принять меры по трудовому и бытовому устройству, оказанию иной помощи несовершеннолетним;
-организовать и принять меры по воспитанию несовершеннолетних и получению ими общего среднего образования, начального и профессионального;
-создать социальную инфраструктуру для несовершеннолетних (организовать досуг и обеспечить их занятость);
-организовать медобслуживание;
-разработать программы, направленные на снижение бедности населения.
В разделе «профилактика» в проекте закона определены меры, которые с высоты сегодняшнего дня, по меньшей мере, кажутся фантастическими. Читаем: «…индивидуальная работа с семьями и детьми, выявление и устранение причин безнадзорности» и далее «… социальная реабилитация несовершеннолетних, нуждающихся в восстановлении психического, физического и морального здоровья».
Судя по всему, именно местные власти будут финансировать каждый из вышеназванных пунктов, и если в бюджете не окажется денег, то закон дважды окажется бессильным противостоять беспризорникам и малолетним правонарушителям (по причине отсутствия понимания проблемы и денег на мероприятия).
Впрочем, разработчики закона о правонарушителях позаботились отдельно. Как это ни странно, но в законе четко и ясно определен механизм работы с преступниками. Согласно закону, их надо сразу отправлять в спецучреждения с особым режимом содержания. Такие в обществе уже есть. Профилактики нет, а наказание — есть.
Россия приняла подобный закон пять лет назад. Два года назад там наконец-то была создана социальная служба для работы с несовершеннолетними. При этом каждый город создал такую службу самостоятельно, но уже сегодня представители правоохранительных органов России в частности города Санкт-Петербурга говорят о том, что полномочия социальной службы должны быть определены законом, иначе несовершеннолетние так и останутся детьми, которых ждут только тюрьмы, а не светлое будущее. Рекомендации социальных работников не выполняются…
Почему эти нюансы не были учтены разработчиками нашего закона? Почему в его обсуждении не принимали участие ни одна из общественных организаций, работающих с детьми? И почему моего сына угораздило уйти из дому именно сейчас, а не десять лет спустя, когда правовая база в нашей стране наконец-то будет «за» подростка, а не против него?!