"Колос" или не "Колос" - вот в чем вопрос

«Неспокойно в датском королевстве»: по мнению работников центра, на семьсот тысяч долларов ремонт все-таки не выглядит (сырые подоконники, «плачущие» окна, местами обои и плитка отстают)…
Перечень недоделок «по версии» сотрудников центра (которые организовали собственную комиссию) солидный — почти 130; в списке заместителя акима города Владимира Берковского, который вместе со специальной комиссией выезжал на объект для составления акта, куда меньше — всего 102 замечания.
Само «яблоко раздора» вообще какое-то невезучее. Детский центр обитает в «Колосе» давно, но то переселить его желают, а то и вовсе расформировать. Руководство героически отбилось от многочисленных и весьма шустрых предпринимателей, жаждавших хорошее место в центре города превратить в ночной клуб, сауну или бордель (до революции, кстати, на этом месте бурлила вся купеческая жизнь города, здание в числе прочих входит в список архитектурных памятников области).
Владимир Берковский согласен, что цифра на первый взгляд кажется немалой и действительно выглядит «неприглядно», но по затратам выходит не такая уж и большая сумма:
— Первоначально на работы было выделено 28 миллионов тенге. Потом при уточнении бюджета еще 50 миллионов. При тендере «Вид-Павлодар» обязался выполнить работы не за 50 миллионов, а за 44. На все в итоге было затрачено 72 миллионов. Еще 15 миллионов в этом году мы выделили на «начинку» — то есть на установку кресел, приобретение мебели, приобретение экрана и его установку, оформление сцены, звука и света, записывающей аппаратуры.
Основная часть ушла на укрепление фундамента, стен, потолочное перекрытие (весьма сложное, причем сделано оно очень качественно), пристройку, сантехнические работы… Это как раз и самая затратная часть. Отделка процентов на 80 сделано нормально, а в 20% ремонта, который шел с нарушением сроков, и выявился брак.
Наше замечание к фирме заключается в том, что была нарушена технология отделочных работ. В летний период подрядчик отставал от графика, не было нужного количества людей, а сроки сжатые (сдать объект должны были до 20 декабря). И они начали наверстывать уже в сентябре-ноябре, в эти месяцы работали, можно сказать, круглосуточно. Велись большие бетонные работы, отделка — штукатурка, которая должна хорошо просохнуть, а потом уже наносить побелку. Сроки не были соблюдены, начались морозы. Влажность с одной стороны и холод с другой — по окнам и вокруг начало образовываться большое количество конденсата, конечно, побелка и часть штукатурки начали осыпаться. Мы подрядчику сделали предписание, он все устранит.
Что касается других недостатков, они менее значимы. Например, где-то потекла батарея (одна батарея действительно имела течь, затопила часть комнаты с уложенным ламинатом, который повело, но его уже перестелили). Я хочу сказать, что нарушения в отделке, конечно, ударили по самому подрядчику. Им сейчас часть работы придется переделать, потому что акт приема в эксплуатацию мы не подпишем, пока замечания не будут устранены.
Если у кого-то есть сомнения, мы можем проектно-сметную документацию передать, ее можно будет отнести к специалистам на экспертизу — пусть они просчитают, столько ли затрачено средств и правильно ли это сделано.
Валентина Двинянина, директор фирмы-подрядчика (ТОО «Вид-Павлодар»), выполнявшей работы, считает, что фирма свою работу выполнила на достойном уровне, но из-за того, что центр здание долго не освобождал, с началом работ вышла задержка, кроме того, в проекте было очень много согласований — «согласовать в процессе работы, согласовать на месте…». А что касается «плачущих окон», то явление, по мнению директора строительной фирмы, это временное: «Есть такой термин у строителей «точка росы». В здании влажность повышенная (ведь мы все здание забетонировали, куда-то влаге надо уходить), а на улице холодно. Будет тепло, все это пройдет. Это естественный процесс».
Михаил Добрышин, главный инженер проекта ТОО «Абрис», объясняет: проект согласован со всеми инстанциями, прошел государственную экспертизу. Несогласованному проекту никогда не откроется бюджетное финансирование.
— Специфика реконструкции своеобразна тем, что даже при обследовании здания мы не можем учесть всех дефектов. В данном случае были такие нюансы, что нужно было вскрывать полы, чтобы узнать, что там находится внутри. Даже в проекте указано, что при вскрытии пола или каких-либо конструкций возможны дополнительные объемы работ. Мы эти дополнительные работы согласовывали и прорабатывали.
Кто прав, покажет проверка соответствующих органов. Интересно другое. Нужно ли тратить огромные деньги на ремонт небольшого аварийного здания, если на эту сумму можно было построить два новых — просторных, современных, удобных?
Стоила ли овчинка выделки? Так ли требовалось реставрировать дом, от которого осталась пара полусгнивших стен, и у которого даже не было даже фундамента (так раньше строили). Будут ли восхищаться результатом наши потомки? Вряд ли… Евроремонты не живут по сто лет. А если уж говорить о настоящей реставрации, то специалисты утверждают — истинной ценностью памятника культуры являются только подлинные, сохраненные элементы.
В той же Европе не реставрируют, как у нас — выпотрошили, обложили красным кирпичом и вставили пластиковые окна. Там здания консервируют — специальным способом восполняют и «замораживают» (вмешательство в объект минимально), и уж, наверное, все-таки место там, внутри — музею, а не детскому центру.
У нас же непонятно по каким критериям государство выдает строительным фирмам лицензию на ведение реставрационных работ.
В Павлодаре мне пока не попадался ни один специалист по реставрации. И в итоге на практике реставрация подменяется обычным ремонтом, потому как фирма заинтересована в прибыли, а не в сохранности памятника.
Когда я задавала все эти вопросы коллегам-журналистам, те испуганно отмахивались от таких «еретических» измышлений. То есть, мы привыкли мыслить шаблонно: если сто лет, значит, величайший памятник. Меж тем, если посчитать, то каждый работоспособный житель области со своих налоговых отчислений отдал на реставрационные работы по три доллара. Согласны ли налогоплательщики с таким раскладом? Нас об этом никто не спросил.
Памятники архитектуры — вечная головная боль городских властей, жителей и журналистов всех стран (и замечательная возможность растащить бюджетные средства). В старинном российском Томске, где я часто бываю, борются за сохранение уникальной деревянный архитектуры. А то, что она уникальна, действительно видно невооруженным глазом: резное кружево, украшающее городскую деревянную застройку 19 века, делает дома похожими на сказочные терема. Лучшие российские архитекторы приложили к этой красоте свой талант.
В случае с «Колосом» духом девятнадцатого века — «модернизмом с элементами эклектики и классицизма», как пишут краеведы — уже и не пахнет.
Кстати, возвращаясь к Томску. Двадцать лет назад здесь насчитывалось почти три тысячи деревянных строений, а сегодня осталось в два раза меньше. А все потому, что в начале девяностых решено было закрыть общественный совет, куда входили архитекторы, краеведы и искусствоведы. У нас таких советов даже не создавали, видно подразумевая, что рядовой чиновник прекрасно разбирается в истории, архитектуре и особенностях реставрации…
И уж, конечно, не бывает такого, чтобы эту самую реставрацию можно было выполнить за лето. Но это уже совсем другая история…