Ее им сдает дальний родственник. В эти минуты вспоминается братьям родной кишлак, выжженные солнцем хлопковые поля, чинары и тополя над ледяной, мутной от глины водой канала. И, конечно, лица родных — матери, сестер, жены, детей…Долго, еще очень долго им придется жить вдали от родины. Но что поделаешь — ведь на них вся надежда.
Намазулла и Мухаммед — таджикские рабочие, приехавшие в Алматы на заработки. Познакомился я с ними случайно. Один мой знакомый в беседе как-то похвалился, что ему очень повезло: нашел мастеров для ремонта квартиры, да таких, что просто золото — работают быстро, с высоким качеством, да еще и сравнительно недорого. Настоящих мастеров сегодня найти очень сложно, да и «заламывают» они, как правило, за услуги такие цены, что заказчика оторопь берет.
Так я увидел братьев. Меня интересовало, как они живут, как работают, что их привело в Казахстан. Долго пришлось уговаривать старшего, Намазуллу, он не хотел говорить, отнекивался недосугом. Но как-то вечером, после бесчисленных опорожненных чайников с зеленым чаем, все же решился.
…Сразу после десятилетки Намазулла ушел в армию. И попал в Афганистан. Воевал, был ранен. После службы, о которой он говорит с трепетом в голосе, работал в колхозе. А тут как раз — перестройка. И началось! Великая страна развалилась, а в Таджикистане заполыхал огонь гражданской войны. Сколько горя и крови она принесла… В их семье она унесла старшего брата. До сих пор страна залечивает раны после этого безумия.
А после замирения перед Намазуллой встал вопрос: что делать? Пытался работать шофером, на рынке. Но зарабатывал так мало, что семья просто голодала. Жила на одних лепешках да чае. А ведь тогда у него уже была жена и двое детей. А еще — старая мать, две сестры и брат.
Тогда еще, лет восемь назад, пошло поветрие — уезжать на заработки за пределы страны. Мужчины снимались целыми аулами, собирали бригады и ехали в Россию, Узбекистан, Казахстан. Многие страны ввели жесткие квоты для трудовой миграции, но нужда закона не знает: сразу возникло множество посредников, которые занимались переправкой мигрантов в страну и организацией их работы там. Все это, конечно, шло по полулегальным и нелегальным каналам и строилось на огромных взятках.
Но и «отбивались» эти взятки на таджиках в полной мере! Намазулла рассказывает, что были случаи, когда целые строительные бригады оставались без заработка по два, по три месяца. Давали только талоны на еду в какой-нибудь жалкой столовой и все обещали — завтра, завтра дадим деньги. И попробуй возмутись — у них там, в России все «схвачено» и с милицией, и с проверяющими, так что будешь жаловаться — вышлют, а предварительно в кутузке насидишься… Сейчас, говорят, стало порядка в России больше, но Намазулла судить об этом не может — он стал ездить на работу в Алматы. Здесь, считает, лучше.
Привлек его сюда строительный бум, разразившийся в Казахстане и рассказы односельчан, поработавших на этом рынке. Платят хорошо, говорили они, не обманывают. Но главное открытие, которое сделал Намазулла, таилось у него, как ни странно, дома. Им оказался младший брат, Мухаммед, в котором открылся настоящий талант мастера по кафелю.
Мухаммед сумел закончить только шесть классов. Помешала война и другое несчастье — в четырнадцать лет он почти оглох. Что делать, с учебой пришлось проститься, и старший брат стал понемногу брать его с собой на заработки, а уже через полгода он с удивлением увидел, что у Мухаммеда поистине «золотые» руки. Всякую строительную работу он ухватывал моментально, но особенно прикипело его сердце к кафелю, в выкладывании которого он стал поистине виртуозом.
Мне удалось оценить работу младшего братишки. Признаюсь, такую точную и совершенную работу приходилось видеть нечасто. В квартире одного бизнесмена мне показали ванную комнату работы Мухаммеда: дорогущий мозаичный испанский и итальянский кафель, с рисунком, со стразами, с черным агатовым камнем был уложен идеальным узором, так что казалось, что ты попал или в пещеру Али-бабы, или в термы какого-нибудь римского патриция…
— Раньше мы работали в бригаде, — рассказывает Намазулла. — Но потом ушли — платили нам уж очень мало, иной раз всего по сто долларов в месяц. Нашел я здесь одного своего сослуживца по Афгану, он занимается строительным бизнесом. Он и стал находить нам заказы. За каждый мы платим ему 50 -70 долларов. Ну, а потом, постепенно, среди заказчиков пошли слухи о мастерстве Мухаммеда и нас стали все чаще приглашать для ремонта дорогих квартир. Я делаю левкас, покраску, цементные работы, Мухаммед — кафель и плитку. За работу берем недорого — большая квартира — около 1000 — 1500 долларов. Мы знаем, что местные мастера берут за работу гораздо дороже. Но для нас важно спокойствие: зато мы никому не платим, наш друг-посредник обеспечивает нам заказы и решает проблемы, если они возникают. У нас в Таджикистане таких заработков просто представить невозможно.
Обычно ремонт занимает у братьев дней 20-25, если есть все материалы. Но работать приходится с раннего утра и до позднего вечера, порой и в выходные. Затем они переходят на другой объект. При расчете алматинские заказчики их ни разу не обманули, правда, расчет идет всегда в присутствии «менеджера» — посредника, того самого сослуживца.
Мы с Намазуллой решили объективно подсчитать все «плюсы» и «минусы», которые Казахстан имеет от присутствия в нем иностранных мигрантов, подобных Намазулле и Мухаммеду. «Плюсов» оказалось больше: работают они много и берут за работу недорого, не просят у государства ни пенсий, ни пособий, ни медицинских услуг. Работают в тех сферах, где казахстанцы работать не хотят или не могут. Не пьют, не курят, свободное время проводят за телевизором или игрой в нарды.
Правда, мигранты вывозят из страны деньги, по оценкам — до 500 миллионов долларов в год, но здесь просто справедливость: должны же они кормить свои семьи! И достаются им эти деньги — ох каким тяжелым трудом! Строительство, различные земляные работы, прокладка коммуникаций, ремонт дорог — это те сферы, в которых казахстанцы работать не очень-то рвутся, а соседи из стран Центральной Азии готовы, да еще и за гораздо меньшую плату…
Благодаря заработкам братьев их большая семья в Таджикистане встала на ноги, дети учатся, сестры вышли замуж, горячий плов с мясом стал повседневным блюдом, а не редкостью на столе… Видят родных братья недолго, месяца два в год, когда сажают огород или убирают урожай.
По казахстанским законам, при регулировании трудовой миграции приоритетное значение имеет защита внутреннего рынка труда. При этом не допускается выселение трудящихся — мигрантов, законно допущенных на территорию Республики Казахстан в связи с положением на рынке труда.
Иностранцы и лица без гражданства, прибывшие в Республику Казахстан в порядке трудовой миграции, не связанной с переменой гражданства, должны иметь постоянное место жительства за пределами Республики Казахстан, если межгосударственными соглашениями не установлен иной порядок.
Иностранцы и лица без гражданства, въехавшие в Республику Казахстан и осуществляющие трудовую деятельность без соответствующего разрешения уполномоченного органа, если межгосударственными соглашениями не установлен иной порядок, подлежат выдворению из Республики Казахстан органами внутренних дел в соответствии с законодательством Республики Казахстан.
Сейчас Казахстан старается решить проблему легализации незаконных трудовых мигрантов. Но Намазулла пока думает. Его жизнь и работа здесь уже устоялись, а бумажная бюрократическая волокита его пугает. К тому же опасается, что возникнет проблема с братом: почти глухого в Казахстан могут и не впустить.
— Понимаешь, если централизованный набор, то ты теряешь свободу выбора: куда пошлют — там и должен работать. К тому же приходится деньги мастеру отдавать, чтобы все проблемы решал. Живешь, в лучшем случае, в общежитии или в строительном вагончике, зарплату ждешь… Словом, здесь ты себе не хозяин. А так нам с братом выгоднее — работаем напрямую с клиентами, все что заработали — наше. Об одном жалею, — говорит Намазулла, — о Союзе… Были мы тогда, как братья, а теперь разделились на «своих» и «чужих» — грустно…
Фото с сайта http://www.blotter.ru/