Цезий и радий крайне опасны, они убивают людей не так быстро, как яды, но бед могут принести гораздо больше, пишет Caravan.kz
Какая же опасность может подстерегать нас прямо сейчас?
Наука требует жертв
Радиоактивность была открыта в 1896 году, но человечество еще полвека не считало ее серьезной опасностью. Даже Пьер и Мария Кюри, то есть ученые, больше всех знавшие о радиоактивных веществах на тот момент, относились к опытным образцам весьма легкомысленно. Мари часами носила пробирки с радием и стронцием в переднике, частицы вещества просыпались на обеденный стол, попадали в стаканы, из которых ученые утоляли жажду во время опытов, и, конечно же, на одежду. Сейчас известно, что только один блокнот Пьера может вызвать лучевую болезнь, если кто-то осмелится подержать его в руках без средств защиты.
К 20-30-м годам радий уже активно использовался в быту. Сначала появились прообразы современных рентген-аппаратов. По сути, это была лишь деревянная коробка с экраном из особого стекла и капсулой с радием на дне. Никакой защиты примитивный рентген не имел. В отличие от современного аппарата врач мог рассматривать больную часть тела через гамма-лучи часами, или делать операции, поместив человека в опасный ящик. Так лучевая болезнь убивала больного быстрее, чем перелом или воспаление.
Практически все врачи тестировали аппарат, засовывая в ящик собственную руку, и уже через год-два эскулапы сами попадали на больничную койку, а многострадальную длань приходилось ампутировать. Кости в ней буквально рассыпались в порошок.
Кроме медицинского рентгена, аппараты с радиоактивной начинкой стояли в обувных магазинах. Так было легче понять, как сидит обувь на ноге покупателя, и где теоретически может натирать. Особенно часто совать ногу в такой аппарат заставляли совсем маленьких детей. Ведь они не могут правильно рассказать, что чувствуют в новых ботиночках.
Когда стало ясно, что радиация опасна, выпуск «прародителей» современных рентген-аппаратов запретили. Но ученые сделали легкомысленный вывод, что опасна она только в больших количествах. А микродозы идут лишь на пользу.
У многих людей, особенно молодых и здоровых, первые признаки лучевой болезни, скорее, приятные, чем болезненные. Может появиться эйфория, прилив сил, сон становится крепче. Это и привело к тому, что вплоть до середины 30-х годов во многих аптеках продавался «энергетик» всего из двух ингредиентов — воды и солей радия.
О модницах тоже не забыли. Радий добавляли куда угодно: в кремы, ведь он буквально с пары применений убирал прыщи и делал кожу гладкой, в мыло, в декоративную косметику — светящийся в темноте радий придавал лицу загадочный блеск, в украшения.
Зубная паста, по заверениям производителей, как никакая другая очищала ротовую полость от бактерий. Любопытно, но это чистая правда. Радиоактивные вещества моментально и надолго убивают всех микробов. Даже в наши дни рентгеновское излучение используют для стерилизации медицинских инструментов, которые нельзя обрабатывать термически, например, одноразовых шприцев. Но зубная паста с радием, кроме бактерий, убивала самого чистюлю, только чуть медленнее. Изучать лучевую болезнь всерьез стали только после Хиросимы и Нагасаки, но бомбы «Малыш» и «Толстяк» были слабоваты для полноценных выводов.
В СССР наука серьезно продвинулась в изучении лучевой болезни после испытаний на Семипалатинском полигоне. Исследования проходили спонтанно, когда кто-то из врачей замечал непонятные симптомы у животных, оказавшихся в зоне испытаний. Потом со странными недомоганиями стали обращаться солдаты, служившие на полигоне.
Львиную долю того, что человечество сейчас знает о лучевой болезни, мы имеем благодаря National Institute of Radiological Sciences — японскому институту, основанному в 1957 году, по результатам историй болезни жертв Хиросимы и Нагасаки. Кроме того, в базе института есть труды военных преступников — Иозефа Менгеле и Сиро Исиси, ставивших бесчеловечные эксперименты над людьми в лагерях смерти.
Но самый большой вклад в деятельность института внесло обследование тех, кто жил недалеко от Семипалатинского полигона. Именно в этом регионе были зарегистрированы абсолютно все формы болезни — от острой, убивающей за несколько часов, до хронической, терзающей человека десятилетиями. Тут хорошо изучены формы мутаций плода под действием радиации, наследственность, влияние на хронические заболевания и на иммунитет в целом. Но плата за этот вклад в науку слишком высока. 488 бомб, взорванных на полигоне, сломали тысячи жизней.
В наши дни Семипалатинский полигон, как магнит, притягивает сотни туристов. Наверняка последствия такой легкомысленной экскурсии могут оказаться весьма плачевными.
Семипалатинский криптонит
Испытания атомных бомб на Семипалатинском полигоне подарили миру новый минерал со смешным названием «харитончик». Вот только действия минерала совсем не смешные. Если пыль от этого камня попадет в бронхи или желудок, то медленная и мучительная смерть гарантированы. Пока нет точных сведений, насколько опасно держать харитончик в руках или хранить его дома, но на всякий случай найденные минералы стараются захоронить.
Минерал назван так в честь советского физика Юрия Харитонова, который был одним из создателей атомной бомбы. Есть легенда, что первым харитончик на полигоне нашел именно Юрий Борисович.
Харитончики изучены очень мало, и еще неизвестно, какие сюрпризы он может преподнести человечеству. Происхождение харитончиков особой тайны не составляет. При ядерном взрыве грунт и микроскопические части атомной бомбы спекаются в одно целое. Уже по внешнему виду минерала можно сказать, где именно произошел взрыв.
Харитончики из Семипалатинска — черные и пористые; тринититы, найденные на полигоне у американского Аламогордо – светло зеленые; японские хиросимиты, обнаруженные, как видно из названия, на руинах Хиросимы, больше похожи на мелкие шарики из мутного стекла. Также на других полигонах в разных уголках света встречаются обсидианово-черные, красные, бордовые, малахитовые и даже синие минералы.
Любопытно, что с 1945 по 1948 год тринититы абсолютно легально продавались в магазинах и закусочных Нью-Мехико и были самым популярным сувениром из этого штата. Смельчаки же могли отправиться на сам полигон и набрать хоть ведро опасных камней. Тринититы стоили очень дешево, от десяти центов до пары долларов за экземпляр, и их покупали для своих коллекций даже дети, или школы пополняли коллекцию минералов. Радиоактивные камни даже высылали по почте.
В отличие от Семипалатинского полигона испытания ядерного оружия в США не были столь секретными. Например, в Неваде организовывались экскурсии из Лас-Вегаса, где праздным гулякам предоставляли возможность полюбоваться ядерным взрывом. Из средств защиты зрителям выдавали только темные очки, да и надевать их требовалось лишь по желанию.
Торговля тринититами полулегально шла до конца 50-х. Запрет на оборот радиоактивных веществ только поднял интерес коллекционеров к редкому минералу, а значит, опасные камни выросли в цене в разы. Некоторые любители редкостей захотели собрать коллекцию из всех минералов, порожденных атомными взрывами в разных уголках мира. Сколько же стоит харитончик — неизвестно. Объявлений по купле-продаже нет в открытом доступе, а в даркнете для этого необходимо выйти на нужных людей, которые не станут просто так болтать с любопытствующими. Однако, можно предположить, что харитончики стоят дороже аналогов из других стран. Ведь на Семипалатинском полигоне сувениры не продавали, за сотрудниками и солдатами присматривали строго, поэтому в период легальности харитончик попасть в продажу не мог.
С 2010-го вырос интерес к подобным минералам уже у ученых. Оказалось, при более детальном анализе можно выяснить, кто именно запустил атомную бомбу. Ведь типы ядерного оружия у всех стран разные, и если случился бы вооружённый конфликт с применением тактического ядерного оружия или теракт с «грязной» атомной бомбой, то виновника было бы легче установить.
В Казахстане атомные взрывы происходили не только под Семипалатинском. В научных целях ядерные заряды взрывали под Гурьевом (Атырау), на полуострове Мангышлак, в Актюбинской области. Цели взрывов были самые разные: создание искусственных озер, изучение недр земли, геологические исследования. Это означает, что наши степи завалены минералами, аналогичными тринититу. Радиоактивные камни особенно не изучались, так что у некоторых из них даже нет названия. Так что после путешествия по Устюрту или Байганинскому району, что в Актюбинской области необычные камушки на память лучше не подбирать.
Из минералов техногенного происхождения хорошо известен тенгизит. От появился в 1985 году после пожара на нефтяном месторождении в Гурьевской области. Этот красивый камушек привозили домой нефтяники, а у мастеров можно даже приобрести ювелирные украшения с тенгизитом. Но, к счастью, этот камень не радиоактивен и абсолютно безопасен.
Смерть в стене
Еще одна радиоактивная опасность, которую таят наши степи — это утерянные капсулы с цезием-137. Это вещество используется в геологоразведке как уровнемер. Если совсем упростить и объяснить примитивно, по ослабеванию потока гамма-излучения, исходящего от капсулы с цезием-137, опущенной в слои породы, геологи могут определить наличие полезных ископаемых на этом участке. Такое объяснение вряд ли устроит профессиональных геологов, а утомлять человека, далекого от геологии, терминами и описаниями процесса зондирования смысла нет. Достаточно сказать, что этот метод известен уже не один десяток лет, достаточно удобен, эффективен, поэтому контейнеры с цезием-137 были у многих геологических экспедиций. Наверняка каждый геолог может вспомнить историю, когда кто-то из коллег, или он сам, по рассеянности сунул капсулу в карман брюк, оставил ее в палатке без защитного контейнера, а то и просто потерял.
Утеря капсулы с цезием-137 в большинстве случаев ЧП не считалось. Чаще всего ее приравнивали к потери не смертельно опасного, а дорогого и очень нужного инвентаря, но виновного прощали быстро. Конечно, были случаи, когда дело доходило до уголовки, но это, скорее, исключение, чем правило.
О том, чем такая рассеянность может обернуться, красноречиво говорит леденящая душу история, произошедшая в украинском Краматорске. Жители одной из квартир дома № 7 по улице Гвардейцев-Кантемировцев стали жаловаться на резкое ухудшение здоровья после новоселья. Дом был сдан в эксплуатацию в 1980 году, а уже через год, в июне 1981 года, от неизвестной болезни скончалась 18-летняя девушка. Через год от болезни с похожими симптомами умер ее брат, которому недавно исполнилось 15, а затем ушла из жизни и их мама. Врачи в истории болезни объяснили странные смерти плохой наследственностью. Нехорошую квартиру передали другой семье, и уже через полгода с теми же симптомами слег 15-летний мальчик. Тут уж врачи заподозрили неладное и направили запрос в санэпидстанцию. Исследования квартиры показало, что в одной из стен была вмурована капсула с цезием-137. Ее потеряли геологи в 200 километрах от злополучного дома, а потом капсула попала в щебень для стройки. По злой иронии судьбы, комнату, где в стене пряталась опасная капсула, обе семьи выделили под детскую, и три ребенка спали всего в нескольких сантиметрах от мощного источника радиации.
Стену с капсулой вырезали и заменили на новую. В том доме люди жили до 2022 года и на здоровье не жаловались.
Капсулу отправили в Киевский институт ядерных исследований и по серийному номеру быстро нашли тех, кто ее потерял. Дело дошло до суда, но виновные отделались условными сроками по статье «Халатность». Другими словами, судили их не за смерть трех человек, а всего лишь за утерю дорогого инструмента. Если бы не этот инцидент, то про утерю вообще бы никто не узнал.
А сколько капсул с цезием-137 могло быть утеряно на бескрайних просторах Казахстана? Кто знает, может, прямо сейчас в стене новостройки, садика или школы прячется смертельно опасная капсула.
Страшнее радиации только радиофобия
Если капсулы с цезием для зондирования, кроме геологов, видели единицы, то рентгеновские аппараты знакомы каждому. Их не меньше нескольких сотен в любом городе. Аппараты с радиоактивной начинкой стоят в больницах, поликлиниках, стоматологиях и даже у ветеринаров. Сейчас контроль за такими аппаратами довольно строгий, а в 90-е рентгеновское оборудование нередко бросали в ликвидируемых военных городках, исчезающих поселках и прочих заброшках. Нетрудно представить, какую опасность они могут представлять. К счастью, радиоактивное вещество практически во всех моделях спрятано в защитном кожухе, но слишком любопытные могут залезть и туда.
В сентябре 1987 года в бразильском городе Гояния обанкротилась частная поликлиника. Мало-мальски ценное оборудование оттуда вывезли, а старенький рентген-аппарат владельцы решили оставить. Как и многое оставленное добро, аппарат утащили предприимчивые горожане, распилили его на части и сдали в скупку цветмета. Воры контейнер с радиоактивным веществом не тронули, а вот владельцу точки приема металла Девайру Феррейро стало интересно, что прячется в блестящем цилиндре. Через просверленное отверстие он увидел странный порошок, который светился в темноте, и, пересыпав хлорид цезия (а это был именно он) в простой полиэтиленовый пакет, мужчина поспешил удивить семью и родственников необычной находкой.
В этот же вечер после семейного ужина он погасил свет в доме и достал опасный пакет.
Семья настолько восхитилась волшебным порошком, что посмотреть на диковинку позвали и соседей.
Любопытно, но трагедия произошла через год после аварии в Чернобыле, и об опасности радиации вроде бы должны были знать даже дети, но никто из приглашенных подвоха не почувствовал.
Хозяин порошка щедро отсыпал хлорид цезия всем, кто об этом просил. Дамы добавляли его в помаду и тени для век, так макияж эффектно сиял в темноте. Люди постарше рассудили, что раз порошок был в медицинском оборудовании, то он, несомненно, лечебный, и стали пить его, разводя в воде или спирте, прикладывать к больным местам, делать на основе его мази. Кто-то просто отдавал диковинку детям, чтобы те поиграли с «магической пылью».
Феррейро принес домой порошок 13 сентября, а 29-го в городе было объявлено чрезвычайное положение. Врачи заметили увеличившееся количество страдающих лучевой болезнью и обратились в штаб гражданской обороны. К счастью, после Чернобыля и Хиросимы люди уже знали, как бороться с последствиями утечки радиации, и защитные меры были приняты очень быстро, но масштабы трагедии вышли за пределы семьи Феррейро, его родни и друзей. Одаренные радиоактивным порошком люди ездили на общественном транспорте, ходили в магазины, обедали в кафе. Только с пудры и теней для век на улицы Гоянии просыпалось несколько граммов хлорида цезия. Власти захоронили три автобуса, на которых чаще всего ездили одаренные чудо-порошком.
Одного облучения было мало. В городе началась паника, которая едва не привела к погромам.
Первой от лучевой болезни умерла 6-летняя девочка, племянница Феррейро. Малышка еще на ужине проглотила немного порошка. Девочку хоронили на городском кладбище, в свинцовом гробу со стенками почти в метр толщиной, но горожане взбунтовались и потребовали вывезти гроб далеко за город. Спор едва не привел к побоищу.
Будто этого было мало, по Гоянии прокатилась волна банкротств, и большинство горожан стали безработными. Никто не хотел покупать товары из радиоактивного города, брать на работу тех, кто приехал из Гоянии, с бизнесменами все отказывались заключать сделки. Толпы дежурили на трассах из Гоянии, чтобы не выпустить из города облученных, а это затрудняло оказание медицинской помощи пострадавшим.
За период ЧП радиация убила только трех человек, но от лучевой болезни несколько лет страдало еще около сотни человек.
По злой иронии судьбы сам виновник трагедии, владелец пункта приема, прожил еще 16 лет и умер не столько от лучевой болезни, сколько от алкоголизма. Спиртным он пытался справиться со страшной депрессии. Отец погибшей малышки прожил еще 26 лет. С запоями после несчастья мужчина сумел справиться, но курить стал намного больше и наконец умер от эмфиземы легких.
Точное количество погибших от опасного порошка неизвестно. Дело в том, что многие горожане, контактировавшие с хлоридом цезия, не обращались к врачам, потому что ходил слух, будто облученных усыпляют и кремируют, как бездомных собак. Даже умерших от старости или других болезней родные хоронили тайно. Более того, некоторые имевшие непосредственный контакт с цезием, продолжали облучаться еще годами. Сам порошок они тут же выкинули, как только началась паника, но радиоактивное вещество они хранили среди ювелирных украшений, а расставаться с серебром и золотом, пусть даже смертельно опасным, им не хотелось.
Вот уж, действительно, малограмотность, жадность и паника оказываются страшнее радиоактивного излучения