После полутора лет ожидания строительство моста через Иртыш в Павлодаре наконец-то вступило в активную фазу. Однако радость жителей региона могла омрачить новость о том, что стоимость проекта практически удвоилась. Причина — дополнительные соглашения, которыми регулярно увеличиваются сметы на госзакупках. Открытые данные на сайте государственных закупок показывают, что такая практика не редкость, и возникает вопрос: насколько прозрачен процесс, и кто за это отвечает? Подробнее читайте в сегодняшнем материале Caravan.kz.
В Павлодаре продолжаются работы по бетонированию стоек К-2 (8, 7, 6, 5) на опоре № 1 моста, строящегося через реку Иртыш. Данный проект долгое время не мог сдвинуться с места, однако спустя полтора года начались ключевые этапы строительства. В это же время на сайте государственных закупок появилось шестое дополнительное соглашение к контракту от 14 апреля прошлого года, заключенному между АО «Национальная компания «ҚазАвтоЖол»» и ТОО «Казахдорстрой», подразделением холдинга BI Group.
В СМИ пишут, что BI Group выработал характерную практику: сначала выигрывать государственные тендеры, а затем вносить многочисленные изменения в контракты через дополнительные соглашения. Это легко проверить, посетив сайт госзакупок, где видно, что все контракты с ТОО «Казахдорстрой» сопровождаются изменениями, каждое из которых увеличивает общую стоимость проекта. Чиновники заявляют, что такие поправки помогают экономить средства, но на практике это не всегда так, особенно в этом случае.
Примером может служить последнее дополнительное соглашение по строительству моста через Иртыш. В нем указано, что общая сумма договора теперь составляет 71 423 148 056,96 тенге, вместо изначальной суммы в 38 812 718 137,76 тенге. Таким образом, стоимость проекта практически удвоилась. Также были учтены изменения по НДС, который увеличился с 4,1 до 7,6 млрд тенге.
Хотя окончание проекта намечено на 31 декабря 2026 года, строительные работы начались только сейчас, и с учетом зимних перерывов (декабрь, январь, февраль) времени для завершения остается около 20 месяцев. В этом году планируется освоить около 15 млрд тенге, в следующем — ещё 22 млрд, а в 2026 году — более 34 млрд.
По словам Руслана Кусаинова, директора департамента АО «Национальная компания «ҚазАвтоЖол»», сумма в 71,4 млрд тенге является окончательной, так как учитывает инфляцию и рост цен на материалы. Однако это вызывает вопросы. Например, почему расчеты производятся только до конца 2026 года, если сроки уже были продлены? Каковы гарантии, что не возникнет новое дополнительное соглашение с еще большей суммой? Не является ли это некой схемой, при которой стоимость тендера изначально снижается для победы, а затем компенсируется через дополнительные соглашения? И остается ли при этом компания благонадежной на рынке госзакупок? К тому же интерес к этой ситуации вызывает картина, которую можно наблюдать на сайте госзакупок в открытом доступе. Там мы увидим, что подразделение BI Group «Казахдорстрой» заключает дополнительные соглашения, скажем так, с завидной регулярностью – по несколько раз за месяц и на самые разные суммы.
Без экспертного мнения здесь не обойтись, потому мы обратились к казахстанскому аналитику и гендиректору DAMU Capital Management Мурату Кастаеву.
«На теме госзакупок я не специализируюсь и не могу назвать себя экспертом, однако в консалтинге я на протяжении 13 лет, и многие наши клиенты — это представители малого и среднего бизнеса — регулярно участвуют в госзакупках. Несмотря на то, что в сравнении с десятилетней давностью сфера госзакупок прогрессирует и прозрачность немного повысилась, в законодательстве остается много лазеек и возможностей для обхода честной конкуренции. Указанный способ — выигрыш в тендере по одной цене, самой низкой, а потом повышение стоимости товаров, работ и услуг — один из часто встречаемых в нашей практике. При этом, когда участник выходит на тендер с заведомо заниженной, убыточной ценой, он должен быть уверен в том, что в дальнейшем договор перезаключат или подпишут допсоглашения, ведь в отсутствие такой уверенности поставщика/подрядчика могут принудить выполнить работы по указанной цене. Именно поэтому другие участники не могут дать такую цену, если не обладают тем или иным административным ресурсом или не имеют твердых гарантий от организатора тендера», — поделился мнением Кастаев.
Однако, полагает эксперт, считать такого поставщика неблагонадежным — нельзя, так как юридически поставщик ничего не нарушает, ведь это организатор тендера позволяет перезаключать договор и менять сумму работ в сторону увеличения. И следить, и наказывать, по словам Кастаева, нужно именно организатора тендера — почему изначально сумма была занижена, и кто принял решение об изменении цены. Либо проучить поставщика и заставить его выполнить работы по той цене, по какой он выиграл тендер.
«BI — богатая организация и не обеднеет от одного тендера. А если цена не была занижена, возможно, нужно заказывать независимую экспертизу сметы, я не специалист по строительству, но интуитивно — 145 млн долларов США за один мост кажется весьма завышенной ценой. Бороться с этим сложно, тендеров разыгрываются десятки тысяч, и никакая прокуратура или Антикор не имеют таких ресурсов, чтобы все отслеживать. Для наведения порядка в сфере госзакупок нужна полная прозрачность всех документов и общественный контроль — со стороны маслихатов и прессы. Именно маслихаты, как представители народа, должны следить за расходованием каждого тенге из бюджета. А чтобы такой контроль осуществлялся, маслихаты должны состоять из действительно представителей народа, от разных партий и политических сил, а это опять упирается в вопрос реформы избирательной системы, законов о СМИ и политических партиях. Государственные деньги расходуются неэффективно, потому что за этим следит государство, а должны следить общество и СМИ», — резюмировал специалист.
И все же, когда подрядчики многократно заключают дополнительные соглашения, увеличивая стоимость проектов, это неизбежно вызывает вопросы о моральности и правомерности таких действий. Возникает ощущение, что первоначальная сумма договора становится лишь отправной точкой, а затем проект обрастает многочисленными изменениями, которые не только удлиняют сроки выполнения работ, но и значительно увеличивают расходы. Подобная практика ставит под сомнение прозрачность госзакупок, особенно если стоимость тендеров изначально занижается ради победы, а затем «выплывают» дополнительные расходы, оправданные инфляцией или другими внешними факторами.
Стоит задуматься, насколько такие схемы оправданны с точки зрения общества. Дополнительные соглашения могут рассматриваться как необходимый инструмент для адаптации под изменяющиеся экономические условия, но в руках недобросовестных компаний они легко превращаются в способ получения выгоды за счет государства. Общественность вправе ожидать прозрачности и контроля за такими изменениями, а также ответов на вопросы: насколько эффективны такие механизмы и есть ли способы предотвратить злоупотребления в данной сфере.