Некоторые эксперты уже не первый год бьют тревогу и призывают усилить наказание за подобные проступки. Североказахстанский краевед Ракат Мамбеталинов считает, что никакие меры не принесут мгновенного результата, но изменить ситуацию точно сможет общественное порицание и новые подходы в воспитании, которое должно начинаться в семье.
– В последнее время участились факты вандализма, совершенные казахстанцами. Происходят такие ситуации не только у нас в стране, но и за рубежом. Как вы относитесь к таким новостям?
– Я не думаю, что факты на сегодняшний момент участились. Просто сейчас век современных информационных технологий, современных гаджетов, и эти ситуации стало видно сразу. То есть любые надписи сейчас сразу публикуются, цитируются, показываются. Вандализм, он уже не первый год, не первое десятилетие существует. И исписанные памятники, и поломанные лавочки – это было всегда. Просто в современном мире все более открыто, все сразу выкладывается в Интернет. Поэтому, может быть, о нем стали больше говорить, больше стали показывать.
К сожалению, последние факты, которые произошли на прошлой неделе в Европе с участием наших казахстанских туристов, уже показывают наше, наверное, бескультурье.
– На ваш взгляд, с чем связаны подобные деяния?
– Ну, в первую очередь, это, естественно, воспитание. Воспитание, уважительное отношение к истории, потому что все еще мало рассказывается. К сожалению, мы только-только начинаем приходить к этому. Другой менталитет. Дело в том, что не заведено было у нас смотреть на памятники, относиться к ним, как к каким-то определенным ценностям. У нас еще, к сожалению, это не развито.
К примеру, вот на западе, взять, допустим, любой американский город, маленький городишко: местный житель, он будет очень хорошо знать свою историю, историю своего города, будет знать опосредованно историю, допустим, США. И практически ничего не знают они по мировой истории.
У нас же все идет наоборот, мы все знаем мировую историю, более-менее знаем историю Казахстана, то, что в школе преподается, а про родной край мы практически ничего не знаем. Соответственно, мы не можем оценить то, что находится у нас в нашем краю, что это для других, допустим, может быть удивительным явлением. Для нас это обыденность, поэтому исписать объект – вполне такой обычный момент.
Это момент воспитательный. У нас очень слабо развита в этом плане образовательная сторона. То есть у нас только начинает появляться какая-то определенная идея, что нужно сохранять, нужно гордиться тем, что у нас есть, мы только-только к этому приходим. Надеюсь, что со временем уже более младшее поколение, которое сейчас растет, детей уже по-другому будет относиться к памятникам. И вот эти различные надписи «Здесь был я», «Здесь был Берик, Серик» — все уже будет со временем сходить на нет.
Элементарно, возьмите школьные парты. Насколько они раньше исписывались, те же жвачки под партами, под стулом наклеенные. Это же тоже все по идее один из видов вандализма, порча имущества. Вот это нужно детям говорить, объяснять, показывать. И больше всего нужно это делать на каких-то определенных наглядных примерах.
– Нужно ли в Казахстане ужесточать наказание для вандалов, по-вашему?
– У нас сейчас по вандализму, если взять Уголовный кодекс, 229-я статья гласит о том, что наказание по фактам вандализма идет от 170 МРП. Это в принципе не такие большие суммы, если сравнить с суммой, которая нужна на восстанавление. То есть эта сумма, она даже не будет покрывать во многих случаях стоимость реставрации. Потому что не рассчитывается. Просто наказали человека, и все. Здесь нужно немножко, может быть, подход другой применять в наказании. Это и общественное порицание, и те же суды, когда идут, чтобы на всеобщее обозрение это было, чтобы человека показывали, может быть, заставить его отмывать это все это прилюдно. Понимаете, когда мы прилюдно накажем 3-4 человека, люди начнут уже задумываться.
Вот сколько мы сейчас говорим о вандализме, нам же еще не показали ни одного человека, который был бы наказан за него, то, что он раскаивается…
Взять же тот же случай, допустим, в Мангистауской области, когда писали на скалах, пещерах люди. Человек стоял и выпивал, а другие люди шли и снимали, фотографировали просто.
Реакции общества важны, люди видят, что происходит вандализм, но при этом, условно говоря, отмолчались и прошли дальше. Я считаю, что, помимо денежных штрафов, необходимо заставлять людей самих восстанавливать за свой счет полностью то, что они испортили. И, соответственно, должно быть какое-то общественное порицание, то есть это должны показать, рассказать об этом человеке, тогда только другие уже задумываться будут.
Условно 10-15 человек вот так вот показать, наказать вначале, и уже все по-другому пойдет.
– Какие меры необходимо принять для того, чтобы искоренить вандализм? Может быть, нужно усилить воспитательную работу – водить профильные предметы в школах или курсы в детсадах?
– Конечно, воспитание и усиление законодательства.
Стоит еще учесть, что у нас есть такие факты, как, на мой взгляд, государственный вандализм, – то, как проходит реставрация объектов наших памятников.
Возьмем, к примеру, в Петропавловске всем известный дом купца Янгуразова, Дом невесты – в народе. Там проходили реставрационные работы. Сейчас опять идут реставрационные работы, но нынешние – показали, насколько неэффективны были прошедшие, которые, наоборот, уничтожали памятник. Сейчас выходят первоначальные росписи, которые были в этом здании. Хотя мы никогда об этом не говорили и не знали даже про это. То есть если бы не нынешняя реставрация, когда мы начали открывать стены, мы не увидели бы, что там альфрейная роспись, расположение кабинетов, как все это было, вытяжные системы. Даже, элементарно, туалет был в здании, хотя сейчас, если походить по зданию, его нет. Это все было уничтожено при реставрационных работах.
Это можно назвать государственным вандализмом. Он связан с тем, что у нас, можно сказать, практически нет научных работников в области реставрации, специалистов высокого уровня. У нас даже если посмотреть в высших учебных заведениях, практически не готовят реставраторов, у нас готовят только архитекторов, а реставраторов нет.
Сейчас пытаются ужесточить в этом плане законодательство – в получении лицензии, и Министерством культуры ведется определенная в этом плане работа. Но опять же мы сталкиваемся с тем, что у нас отсутствуют специалисты. У нас нет людей со специальным образованием. И, к сожалению, мы приходим к тому, что фирмы получают лицензии, ставят научного работника, сотрудника, архитектора, имеющего определенную квалификацию, но большая часть людей в этой фирме не занималась реставрационными работами, они не подготовленные, просто на сезонные работы часто привлекают людей.
Я считаю, что этот механизм тоже нужно пересматривать, как это отрабатывать, как это делать, чтобы не получалось, что просто как новодел сделали, и все.
Тот же, допустим, если взятьТуркестан, всем известный, любимый нами Мавзолей Ходжи Ахмеда Ясауи. Там тоже, на мой взгляд, застроен мазар полностью. Казалось бы, пытались сделать реконструкцию, все это понятно, но сама суть мазара, на мой взгляд, она была утрачена. То есть мазар сам по себе потерялся. Из-за того, что застроили вокруг него все полностью, сейчас проблема с подтоплением, с влажностью этого здания. То есть вода не уходит от здания далеко и скапливается, а это все тоже наносит определенный ущерб данному объекту.
– Насколько негативно вандализм влияет на развитие республики и ее роль на мировой арене?
– Я бы не сказал, что в таком глобальном процессе он сильно влиял, менял, но будет складываться определенный стереотип о Казахстане, о населении.
Сейчас все говорят, что казахи – это дружелюбный народ, гостеприимный народ, всегда с открытой душой, такие факты больше не столько, наверное, даже на Казахстан, а на все наше постсоветское пространство будут «переходить». То есть, если наши люди едут отдыхать, то для иностранцев это часто значит, что им нужно, условно говоря, выпить и поскандалить, похулиганить, условно говоря. Что соотечественники в принципе и подтверждают, получается, своими вот этими действиями. Потому это стереотипное мышление будет просто-напросто укрепляться на мировом пространстве.
– Есть ли у вас надежда, что ситуация с вандалами в ближайшее время изменится?
– К сожалению, я думаю, что в ближайшее время мы быстро не избавимся от этого. Во-первых, на это влияет и процесс глобализации, на мой взгляд, и процесс развития массовой культуры (как правило, говорят, что при массовой культуре у нас больше происходит бескультурья). То есть мы отходим от определенных духовных ценностей.
Как только у нас заработают наши духовные ценности, как только мы начнем гордиться нашими историческими объектами, историческими памятниками, как только мы их будем продвигать, причем на уровне не только заинтересованных лиц, а на уровне всей республики, народа, тогда вандализма у нас будет, возможно, меньше.
Ну, и опять же, все начинается с семьи. Если дома принято ломать все полностью, если во дворах дети начинают ломать и скамейки, и качели, и исписывать все это полностью, соответственно, это уже и дальше перейдет во взрослую жизнь.