Резали по живому
– Фильм я уже смонтировал, – рассказывает режиссер. – Чтобы подогнать хронометраж фильма под стандарты, пришлось, обливаясь слезами, резать отснятый материал. В итоге из пяти часов пленки получился двухсерийный фильм длительностью два часа двадцать минут. Сейчас приступили к стадии озвучания. Из-за посторонних шумов приходится переписывать некоторые сцены, которые снимались на натуре. У меня герои говорят на нескольких языках: казахском, русском, немецком, французском. Уже закончили озвучивать казахскую часть. Недавно на студию приходили представители иностранных посольств, чтобы посмотреть материал. На днях с их помощью будем исправлять оставшиеся неточности. В феврале планируем везти картину на постпродакшн. Это запись интершумов, музыки, окончательная перезапись. Сейчас ведем переговоры, где это будет проходить. Либо в Париже, либо в Праге, либо в Москве.
– Когда картина будет готова?
– Даст Бог, в конце февраля или начале марта. Тут же хотим запустить фильм в прокат. Планируются премьерные показы и встречи со зрителями в четырнадцати городах Казахстана.
Париж снимали в Праге
– Насколько я знаю, вы долго не могли закончить съемки.
– На этот фильм у меня ушло два с половиной года. И в основном все задержки были связаны с бюджетным финансированием. Мы месяц снимали, год сидели, ждали деньги. К тому же фильм действительно масштабный, съемки шли в разных городах мира: в Париже, Праге, Баку, Стамбуле и под Алматы.
Больше всего произвела впечатление работа в Праге. Там отличная студия, в которую приезжают киношники со всей Европы, и не только. Например, последняя серия про Джеймса Бонда снималась там. Французы приезжали на эту студию, чтобы делать сериал о Мегрэ. Россияне из Праги не вылезают. Алексей Герман несколько лет снимал свой фильм “Трудно быть богом”. И мы там работали месяц. Из-за того, что Париж весь в рекламе, пришлось изображать его в Праге. В центре есть площадь имени Яна Жижки и рядом красивые старые кварталы. Они нам очень подошли. Конечно, кадры со знаковыми парижскими местами типа Эйфелевой башни, Нотр-Дам, площади Согласия мы делали во Франции.
– Сложно ли было снимать с таким размахом? Ведь до “Мустафы Шокая” ваши картины были довольно камерными.
– Сначала я боялся. Страх сидел внутри до конца первой серии. А потом оказалось, что к трудностям можно привыкнуть. Тем более за рубежом я снимал. А там дисциплина жесткая, и если ты хорошо подготовлен, то все идет как по маслу. В Европе я горя не знал, снимай – не хочу. А здесь постоянно что-то не так. То одного актера нет, то другого, крики, шум. По части трудовой дисциплины нам надо еще расти и расти. К тому же у нас на студии очень слаб второй состав. Это вторые режиссеры, ассистенты. Короче, квалифицированных кадров не хватает.
Больше дверей – шире выбор
– А вы замечаете, кстати, что в Казахстане все больше стало появляться картин, снятых частными студиями?
– Да, я посмотрел недавно фильм моего ученика Ахана Сатаева “Рэкетир”. Он, правда, потом еще где-то учился, но я считаю его своим. Тем более когда-то он снимался в моем фильме “Жизнеописание юного аккордеониста”. Ахан мой любимчик. И его “Рэкетир” сделан высокопрофессионально. Надеюсь, что со временем он будет делать фильмы для души. Это, конечно же, чисто коммерческий фильм.
Недавно еще посмотрел фильм “Дерибас”, тоже неплохо. Но “Жаралы сезiм” оставляет желать лучшего. Самодеятельность. Его режиссер повсюду дает интервью, дискутирует с казахстанскими коллегами, мол, почему они ездят по фестивалям, а не показывают свои фильмы здесь. Он продал машину, дачу, снял фильм. А получилось много шума из ничего.
Но чем больше частных студий будет появляться, тем лучше. У молодых режиссеров сейчас есть выбор, открыто много дверей. А то “Казахфильма” на всех не хватит (смеется). Нас там двадцать с чем-то режиссеров, которые стоят в очереди, чтобы снять фильм. Между моими картинами паузы по четыре-пять лет. И если частные студии будут открываться, это о-о-очень хорошо.
Артем КРЫЛОВ, Андрей ЛУНИН (фото)