Казахстанские сериалы, где главный экшн – дача и получение взяток, говорят лишь об одном: коррупция продолжает оставаться одной из самых горячих проблем страны. И не только нашей, если верить опубликованному недавно отчету международной организации Transparency International*.
Для создания отчета опросили более 60 000 человек в 42 странах мира. Большим вызовом для общества видит коррупцию 1 из каждых 3 опрошенных. Взяточничество столь же распространено в Казахстане (29 процентов), как в Литве, Армении (обе – 24 процента) и Румынии (29 процентов). К слову сказать, у России в этом индексе 34 процента, а у Узбекистана – не падайте – всего 18 процентов. Можно по-разному относиться к свежему отчету, но мне захотелось оторваться от сомнительных цифр и попытаться понять, почему борьба с денежным оборотом в его “черной” ипостаси не приводит к искоренению явления. Обращаясь к экспертам из самых разных областей, я начал свое исследование неожиданно: с психоанализа.
По Фрейду
Оксана ГУЛАК (ОО “Сообщество психоаналитической психотерапии”) считает, что деньги и взятки стоит воспринимать как “вещественный эквивалент вопросов отношений – между людьми и часто человека к самому себе”:
– Деньги связаны с вопросом ценностей и отношения к авторитетам, рамкам, правилам и принципу реальности. Часто в отношениях между людьми и организациями деньги – средство обыгрывания чувств, которые нельзя выразить и решить словесно. Когда мы даем или берем взятки, то отыгрываем свои чувства злости, обиды, несогласия. Взятки – символ теневой стороны отношений между людьми. Она существовала всегда, и навряд ли мы с ней сможем что-то сделать. Но чем больше открытости между людьми, тем больше возможности выражать свои конфликты словами и меньше пространства для взяток.
Мысль Оксаны развивает Фатима БАГИЯРОВА, кандидат медицинских наук, врач-психотерапевт, доцент кафедры коммуникативных навыков КазНМУ им. Асфендиярова:
– В жизни человека всегда есть запреты, которые он по тем или иным причинам соблюдает или нет. Взятка – тоже запрет, на который у одних устойчивый иммунитет, у других – его оправдание. Есть определенный сорт людей, которые брали и продолжают брать, и мы ежедневно сталкиваемся с сообщениями о том, что это происходит.
– Что заставляет их продолжать это делать: нищета, угроза жизни?
– В том-то и дело, что нет. Любопытно, что, когда мы слышим от других о даче или приеме взятки, то испытываем неприятие. Но стоит нам самим оказаться вовлеченными в процесс, как испытываем совсем иные чувства и оправдываем свои действия. С позиции транзактного анализа, если выделить суть слова “взятка”, взяточник выглядит человеком, который взял на себя обязательства, ответственность и дал гарантии. Так, в глазах взяткодателя коррупционер превращается в благодетеля, а дающий – в благодарного просителя и жертву обстоятельств. И это один из основных мотивов коррупционной игры.
– Игры без конца?
– Если обещанное исполняется, она прекращается. Если нет, проситель преследует взяточника, а последний может увиливать от исполнения обещания, тогда игра будет идти по кругу, становясь все более опасной для обеих сторон, до тех пор, пока кто-нибудь не остановит ее и мы не узнаем из новостей, что выявлен очередной факт коррупции и нарушения закона.
– Но ведь человек в конце концов сам принимает решение, что делать, а чего – нет?
– Именно поэтому другой основной мотив коррумпированного поведения – стремление за счет других к самоудовлетворенности и самодостаточности. Для некоторых занять должность, позволяющую брать взятки, – способ самоутверждения во власти, получения признания и достижения значимости себя, для другого – просто возможность наживы. Наши национальные и культурные особенности добавляют масла в огонь, возносят в приоритет неформальные социальные отношения, семейственность, клановость, систему “агашек-кокешек”. В сложных жизненных ситуациях мы доверяем не законным представителям власти, а ищем знакомых, имеющих связи с этой властью, собственноручно создавая условия для роста коррупции в стране. В нашем обществе в эти коррупционные игры тем или иным образом вовлечены все. И чем больше людей начнут осознанно выходить из этих игр, тем сложнее другим участникам коррупционных схем будет самоутверждаться – им просто не с кем будет играть. В Казахстане придумали новый способ победить коррупцию
Норма и отклонение
Теперь логично вовлечь в дискурс эксперта по развитию гражданского общества Айнуру АБСЕМЕТОВУ:
– Я постоянно слышу жалобы и сетование родных и близких о том, что коррупция проела систему образования, систему здравоохранения и т. д. Все вокруг возмущаются, что коррупция и связи решают все и в нашей стране, и в мире. Однако люди не замечают, когда сами дают на лапу дорожному полицейскому, остановившему их на трассе, или суют кому-то “штуку”, чтобы пройти без очереди, или учителю, чтобы он выбрал именно вашего ребенка из целого класса и отправил на конкурс. Это считается нормой, это мало возмущает, а если и возмущает, то люди все равно охотно предпочитают именно такой путь решения своих задач.
В системе, где значимость и ценность личности в целом занижена и ее вес и значение можно обозначить только определенным статусом, людям приходится искать такие вот возможности обозначить себя, подавая себя как “важный ресурс”. Ощущение власти (пусть даже малой – вспомните вахтера на проходной) и покрывает ту естественную потребность, что обозначена в пирамиде Маслоу. В здоровом обществе она достижима через создание своего продукта и обретение самодостаточности. Наши люди не верят в то, что мы сможем (жить. – Ред.) без коррупции, объясняя это менталитетом. И, на мой взгляд, это одна из ключевых установок, мешающих изменить статус-кво.
Я верю в человека и убеждена, что, если создать определенные условия и реорганизовать систему, сделав ее легче, удобнее, взяточную ментальность можно изменить. Когда отпадет иллюзия дефицита, пропадет и потребность покупать и продавать ее по особой цене.
Про тупизмы
Цена – это уже повод обратиться к экономистам. И двоим из них – Алмасу ЧУКИНУ, кандидату экономических наук, и Жарасу АХМЕТОВУ, директору ТОО “OilGazProject” – я задал тот же вопрос, что и остальным.
– Почему берут и дают? – рассуждает Жарас Ахметов: Первая категория взяток – это когда вас к ним подталкивают, вымогают. Например, вам надо получить какое-нибудь разрешение, но его не дают, пока не “отметитесь”. Или, что еще хуже, угрожают неприятностями. И платите, если нет сил и возможности бороться. Как правило, их и нет. Вторая категория взяток – когда подталкиваете (взять) уже вы – дав, сможете получить некое преимущество. Например, хотите победить в тендере, заполучить контракт или государственные субсидии. И дают ведь, если нет других конкурентных преимуществ, а победить в “конкурентной борьбе” ой как хочется.
– Наша законодательная система основана на римском праве, – дополняет коллегу Алмас Чукин. – Его смысл – всё описать и добиться, чтобы все следовали описанным правилам. А есть англосаксонское право, по которому работает весь международный бизнес, оно основано на здравом смысле, разуме и прецедентах, его законы идут от жизни. Главный порок нашей системы в том, что мы живем по римскому континентальному праву, а не по англосаксонскому. Написанные правила несовершенны, и слишком многое по ним отдано на усмотрение одного человека – чиновника. К тому же законы опаздывают за жизнью. И вот уже борьба с коррупцией, когда, например, бравый финполовец ловит за руку ректора какого-нибудь заштатного вуза, который за две бараньи ляжки поставил студенту нужную оценку, практически не имеет смысла. Ловить и сажать, все эти приемы с использованием меченых купюр – тупизм.
– Что, по-вашему, не тупизм?
– Начинать надо не с борьбы, а с того, чтобы в нашем обществе начали, наконец, уважаться права собственности и человека, как бы странно и неожиданно последнее ни звучало. Искоренять коррупцию надо системно, а не ужесточая борьбу с нею. Недавно встречался с одним честным чиновником. Как он мне плакался из-за девальвации! Говорит, зарплата совсем в копейки превратилась, а взяток никто не дает, он бы и рад брать. А другой его коллега – более циничный – сказал мне: “Посмотри сам, ну взял этот 5 миллионов долларов, посадили его на 3 года, через 2,5 года его выпустят по амнистии, я бы тоже так взял и посидел, если деньги останутся в итоге у меня”.
Еще пара мнений. Экономический журналист Юрий ДОРОХОВ считает, что “да, взятка ускоряет и упрощает решение вопросов, помогает экономить энергию и время”, оговариваясь, что она же порождает “искривленное пространство отношений между людьми, противоречивые, несовершенные законы”:
– Меня останавливает полицейский, я превысил скорость. Знак был почти не виден. Я считаю, что я прав, полицейский же предлагает оспорить его действия в суде. Я знаю, что суд – долго и муторно. Будут переносить заседания, менять судей – я уже сталкивался с этим. У меня есть выбор: терять кучу времени, отнимать его у работы и семьи, заплатить штраф, который я считаю несправедливым, или дать полицейскому две тысячи тенге и спокойно продолжить заниматься своими делами. Я даю и еду по своим делам. Идеальных законов нет нигде, поэтому коррупция есть везде, но в разной степени. И чем несовершеннее законы и правила, тем запутаннее пространство.
Дают и берут, потому что хотят
Политолог Марат ШИБУТОВ, член Общественного совета Алматы, председатель попечительского совета фонда Transparency Kazakhstan, довел мысли коллег до логического конца:
– В основе желания дать или получить взятку – стремление человека к тому, что ему так необходимо, но что ему не получить законным путем. Потому ответ на ваш вопрос прост: люди дают и берут взятки, потому что хотят.
– Есть ли, на ваш взгляд, прием против “лома”?
– Взяточничество с обеих сторон – один из инстинктов, и бороться с ним надо тоже с помощью инстинктов. Важно понимать, что в упор, как у нас с ним борются, его не победить. Взятки брали и будут брать – не обязательно в деньгах, услугами или чем-нибудь другим. Но в наших силах свести это к минимуму. Сделать это можно тремя путями: исключив из процессов человека, создав ситуацию, когда взятку давать будет просто не за что, и беспощадно карая взяточников, не оставляя им возможности избежать наказания.
*People and Corruption: Europe and Central Asia. Global Corruption Barometer 2016
Роман РАЙФЕЛЬД, Алматы